— Не стоит, Арель… — голос Марса будто бы раздался слишком близко, и я испуганно вздрогнула, заедая стресс очередным кусочком торта.

— Нет, дослушай меня, я хочу, чтобы все знали, какой ты на самом деле благородный. Поздравляю тебя, — она вновь всхлипнула, — если бы не ты, не знаю, чтобы со мной было.

— Спасибо, мадам Арель! Кто-нибудь еще хочет поздравить именинника? Господин?

— Таасер.

Хриплый, такой глубокий голос прозвучал инородно своим спокойствием и какой-то насмешкой, во всем этом балагане, и я прислушалась, едва не прилипая щекой к стенке надгрызенного торта.

— Господин Таасер, не хотите ли поздравить хозяина вечера?

— Я поздравлю его лично.

Таасер, Таасер, Таасер…

Раэлис! Мой мистер калькулятор!

Но голос точно был не его, слишком полный, низкий, такой, что мурашки рассыпаются по коже, и мне хочется передернуть плечами.

— Как пожелаете. Что ж! Не будем останавливаться и перейдем к главному поздравлению! Именинный торт в студию!

Конструкция подо мной вновь задвигалась и неожиданно медленно закрутилась, будто демонстрируя гостям произведение пекарей со всех сторон, заиграла музыка, и я, вспомнив о своей роли, нацепила на лицо самую очаровательную улыбку, на которую была способна, и легонько толкнула крышку над головой, поднимаясь.

От свечек, бьющих снопами сияющих искр, у меня в глазах засверкали зайчики, но продолжая улыбаться, я по пояс высунулась из торта, на секунду представив, что это моя юбка и развела руки в стороны под торжественное улюлюканье и хлопки ладонями.

Музыка все гремела, но спустя несколько затянувшихся секунд затихла, и я увидела перед собой ладонь, предлагающую помощь.

Доверчиво вложив в нее пальцы, я даже не поняла, в какой момент она исчезла и мягко, будто изучая, скатилась по руке вниз, к локтю, а потом и вовсе опустилась на ребра и рывком дернула меня в воздух, вынимая из этого огромного пирожка.

— Ну что, я ничего не испортила? Твои гости довольны?

— Ты была великолепна, — ладонь опустилась на талию, а я все пыталась проморгаться и вернуть себе зрение. — У тебя тут крем.

— Где?

— Здесь, — мужские губы накрыли мои, и теплый язык скользнул по коже, слизывая доказательства преступного поедания чужого торта. — Что настолько вкусное? Ты или крем? Позволь представиться — Деймон Таасер. Твой новый хозяин.

Я сглотнула слюну, и кровь в ушах зашумела, полностью рассеивая голоса вокруг, заглушая их словно вакуумом. Сердечко судорожно застучало по косточкам ребер после осознания, что это действительно не Марс.

Точно не Марс.

Набравшись смелости, я подняла глаза, и мир вокруг словно замер.

Так не бывает!

С высоты исполинского роста на меня смотрели потрясающие глаза с сиреневым оттенком. Зрачки в них то сужались, то расширялись, и мне показалось, будто мои сейчас делают точно так же, совершенно дезориентируя.

Один глаз правда был в разы темнее другого, один практически черный с легким фиолетовым оттенком, а другой светло сиреневый. Мужчина улыбался немного с издевкой и следил за моей реакцией, но я просто открыла рот.

Значит, Марс свое слово сдержал и решил избавиться от меня, «подарив» этому изящному верзиле. Замечательно… Просто замечательно.

— Не знаю, что вам там Марс рассказал, но у меня нет хозяина, только рабы. И в новых я пока не нуждаюсь, — я отступила, но мужские пальцы на моей талии даже не дрогнули, и я рывком оказалась еще ближе, чем была.

— Аха, он не обманул на твой счет. Ты действительно та еще заноза.

Прозвище Ранчо обидно лизнуло по костям, и я нахмурилась, все еще пытаясь выбраться из захвата.

— Отпустите!

— Тшшш… — прошептал он, низко склоняясь ко мне и мягко целуя в губы, лишь слегка прикасаясь и чуть прикусывая. — Ты же будешь послушной девочкой со мной?

Тело будто одеревенело, а голова поехала кругом, словно меня все еще катают в этом жутком торте, только сильнее раскручивают из стороны в сторону:

— Я… не буду… послушной… отпустите… — едва ворочая губами, прошептала я, закручиваясь в спиралях его гипнотических глаз.

— Будешь кошечка, будешь. Я подниму тебя до небес, но сперва ты отметишь меня своим, договорились?

— Нееет, — выдох и меня уже не держат ноги, но с этой функцией отлично справляется сам мужчина.

— Шшш, малышка, не стоит так волноваться. Я слышу, как громко стучит твое сердце, как шумит в твоих венах кровь… Она такая же сладкая, как и ты?

— Вы… кто?

Деймон улыбнулся и медленно моргнул, отпуская меня из странного транса, и я вдохнула так шумно, будто до этого задыхалась и впервые попробовала воздух на вкус.

— Что за…

Мы стояли на потолке так же уверено, как если бы толкались возле торта как все остальные гости, которые будто забыли о нашем существовании, и с радостью принимали из рук официантов тарелочки с десертом.

Пиршество продолжалось, а о нас будто бы все забыли.

— Как такое возможно?

— Для меня — легко, — он подхватил одну мою ладонь и сделал шаг, заставляя меня следовать за ним в танце. Узкое платье не позволяло сделать большой шажок, и я то и дело запиналась, испуганно поглядывая вверх. То есть в моем положении — вниз.

— Отпустите меня немедленно!

— Уверена? — танцевальный жест, и он отрывает мои ноги от поверхности, и притяжение исчезает, утягивая меня вниз.

— Ой! Нет, нет, нет!

— Так отпустить или не надо? — с ухмылкой спрашивает он, а я пялюсь вниз, на расстояние метров десяти полета.

Если он сейчас меня отпустит, я разобьюсь и украшу торжество Марса переломанной кучкой прямо в этом чертовом торте.

— Что вы хотите?

— Метку.

Притянув меня обратно и уверенно поставив на потолок, он вновь повел меня в танце, вынуждая буквально впиваться пальцами в крепкие предплечья, как в единственный оплот уверенности.

— Зачем вам моя метка?

— Я хочу быть счастливым, — туманно ответил он, и остановился, слишком прямо смотря в мои глаза.

— А причем тут я?

— Ты — счастье, Алиса. Просто не понимаешь этого.

Все опять поплыло вокруг, только поцелуи-укусы посыпались по плечам, шее, ключицам, вырывая болезненно сладкие стоны. Будто ветер лапает. Я ощущала каждое прикосновение на себе, каждый жест, но не могла уловить их, поймать, так быстро все исчезало и появлялось, специально запутывая.

— Перестаньте…

— Не могу… — шепот прозвучал отовсюду. — Не хочу... Доверься мне…