— А кто оплатил эту гостиницу?

— Ваша компания!

— Но в редакции ни слова не было сказано о том, что нам предстоит ночевать в Термезе.

— Значит, руководство не посчитало нужным поставить вас в известность об этом.

Рахимов говорил спокойно, он вообще, казалось, был лишен каких-либо эмоций. Этакая машина в человеческом обличье. Прикажут сопровождать и охранять клиентов, будет и сопровождать, и охранять, прикажут убить, то сто против одного, узбек, не моргнув глазом, выполнит и этот приказ. Поэтому Валентина проговорила:

— Да, вы правы! Что в принципе не важно! Лететь в Афганистан сразу или на следующий день.

Рахимов кивнул:

— Верно!

Из-за угла появился черный военный «УАЗ-452», остановился возле журналистов.

Рахимов указал на арамейский санитарный автобус:

— Прошу, господа, машина подана!

Сергинский, Дольский и Туркина забрались внутрь потрепанного «уазика», устроились на его потрескавшихся, не раз восстанавливаемых сиденьях.

Рахимов заглянул в салон:

— Я прощаюсь с вами до утра. Водитель довезет вас до гостиницы и передаст администратору. Мы же вновь встретимся, как я уже говорил, в 5:30. Прошу к этому времени быть готовым к отъезду. Приятного вам аппетита и спокойного отдыха, до свидания!

Не дожидаясь ответа, Рахимов захлопнул дверь, и «УАЗ» тут же двинулся в сторону виднеющихся за пирамидальными тополями зданий. В сторону бывшего военного городка, бывшего советского гарнизона. Спустя полчаса журналисты вошли в гостиницу, довольно комфортабельную для Термеза.

* * *

И в то же время летевший в самолете афганец постучал в калитку железных ворот в высоком заборе одного из домов на окраине города.

Раздался лай собак. Затем окрик, прекративший лай. Заскрежетал засов, в проеме появился немолодой мужчина в узбекском национальном халате и тюбетейке:

— Хаджа-ага? Ассолом аллейкум! Проходите, пожалуйста, я ждал вас.

Попутчик съемочной бригады прошел во двор:

— Ва аллейкум ассолом, Камиль, да хранит Аллах твой дом.

Камиль Тугматов двумя руками пожал руку афганца.

— Вы, наверное, устали с дороги? Пройдемте в дом, женщины быстро приготовят ужин.

Хаджа ответил:

— Лучше устроимся где-нибудь во дворе.

— Тогда, пожалуйста, топчан под чинарой. Тень дерева укроет от солнца.

— Хорошо.

Афганец сбросил туфли с острыми, поднятыми кверху носами, взобрался на топчан. Прилег на кошму, опираясь на подушку, проговорил:

— Яхши! Я действительно устал, хотя ничего особенного делать не пришлось. Просто годы берут свое. В восьмидесятые я со своим отрядом мог пешком пройти по горам без привала не один десяток километров. Сейчас не смогу.

— Да, уважаемый Хаджа-ага, к сожалению, старость неумолимо втягивает нас в свои объятия. Я отойду, прикажу, чтобы поджарили мясо.

Хаджа попросил:

— И побольше зелени.

— Хорошо! А пока вам подадут чай. Хороший чай, с ханкой. Он взбодрит вас!

— Яхши. И принеси чемодан, что ранее передал тебе мой человек!

— Да, конечно!

Хозяин дома отошел, Хаджа потянулся. Наконец-то он может дать ногам отдохнуть.

Женщина, закутанная во все белое, прикусив кончик платка, принесла поднос. Сняла с него клеенку, постелила перед гостем, на клеенку выставила большой фарфоровый чайник, пиалу. Молча, слегка поклонившись, удалилась. Хаджа наполнил пиалу. Подошел хозяин дома и поставил небольшой чемодан на край топчана:

— Пожалуйста, Хаджа-ага.

Афганец приказал:

— Сделай так, Камиль, чтобы в течение ближайших минут никто из домочадцев, особенно дети, не подходили к топчану. Мне надо поговорить с саибом.

— Да, конечно! Не беспокойтесь!

Дождавшись, когда Камиль уведет со двора женщин и детей, гость, отхлебнув глоток горького чая, открыл чемодан. Извлек из него спутниковый телефон. Проверил его. Настроил прибор, оставшийся в кейсе, набрал по памяти длинный номер. Практически тут же услышал в динамике:

— Салам, Хаджа-ага! Я ждал твоего звонка! Как наши дела?

— Салам, Исмаил-Хан! Наши дела в порядке. Клиенты в Термезе, я летел вместе с ними из Ташкента. Они остановились в гостинице бывшего военного городка гяуров. Вылет в Кабул назначен на завтра, понедельник одиннадцатого числа, на 6:30. Я полечу тем же бортом. В Кабуле проконтролирую вылет русских к барриярской «зеленке». Сообщу тебе об этом и отправлюсь домой. Надеюсь, твой человек вовремя доставит мне деньги за проделанную работу?

— Об этом не думай. Я пошлю курьера сразу после того, как клиенты окажутся у меня.

— Хоп, Абу!

Абу Исмаил-Хан спросил:

— Журналистов в Термезе охраняют?

Хаджа ответил:

— Да! Два офицера безопасности!

— Каково настроение русских?

— Женщина и оператор вели себя спокойно. Последний, видимо, еще не отошел от пьянки. Старший группы заметно нервничал, хотя и пытался скрыть это, что удавалось ему плохо.

— Спасибо, Хаджа-ага! Ты выполнил свою миссию и будешь вознагражден. А пока я благодарю тебя.

— Будь осторожен, Абу! Абдул гарантировал русским безопасность. Он не должен узнать, что против него выступил ты. Тем более он не должен узнать, что в твоих делах был замешан я!

Исмаил-Хан успокоил Хаджа:

— Не волнуйся, брат. Я предусмотрел все.

— Всего невозможно предусмотреть. Мне не нравится твоя самоуверенность.

— Я знаю, что говорю! Еще раз благодарю и до свидания, Хаджа-ага, да хранит тебя и твою семью Всевышний!

— До свидания, Исмаил-Хан! Ты знаешь, как найти меня, если в этом возникнет необходимость.

— Знаю!

Исмаил-Хан отключил связь.

Гость Камиля Тугматова сложил телефон, уложил его в чемодан, закрыв тот на кодовые замки.

Тугматов, видимо, наблюдал за гостем, потому что тут же вышел из-за дома и подошел к топчану.

Хаджа взял в руки пиалу, кивком указал на кейс.

— Убери его в дом. Завтра за чемоданом зайдет тот же человек, что и приносил его.

— Хоп, уважаемый Хаджа!

Камиль забрал чемодан, отнес его в дом.

Чай с наркотиком действительно взбодрил афганца. Усталость как рукой сняло, настроение поднялось, разыгрался аппетит, и, чего уже не было сравнительно давно, появилось острое желание близости с женщиной.

Подали мясо в казане. Хаджа утолил голод. Вытерев рот полотенцем, взглянул на сидевшего рядом Тугматова: