окружающего мира. Что — то меня с самого пробуждения на подсознательном уровне беспокоило.

— Вода, — Если бы мог, то я бы, наверное, подпрыгнул от радости.

Только услышав тонкую капель совсем рядом осознал насколько хочу пить. Самая грязная лужа сейчас для меня была желанней куска золота с меня размерами и весом в пару тонн. С трудом смог развернуться к невидимой для меня до этого момента жидкости. Все мышцы словно забыли как двигаться и сейчас с трудом я смог подтянуться в нужную мне сторону. Слава всем богам этого проклятого Провала вода оказалась практически под носом. Со стены пещеры рядом со мной еле-еле стекала тончайшая струйка и собиралась в небольшой каменой впадине. Воды было отвратительно мало. Едва ли пару литров, но и это сейчас подарок богов, а потому нечего гневить судьбу. Гораздо хуже, если бы ее вообще не было. А так возможность сдохнуть на какое-то время отодвигается.

Не смотря на дикую жажду, напрочь сносящую остатки разума в пучину дикого животного «ХОЧУ», пил я очень аккуратно. Боясь проронить даже мельчайшие капельки, словно это была самая большая драгоценность во Вселенной. Хотя почему словно? В моем положении мало что может по состязаться по важности со сделанной случайно находкой. Хотя кусок жаренного мяса тоже пришелся бы кстати. Желудок, заполненный водой громким бурчанием не замедлительно мне об этом напомнил.

— Люди. — Сам с собой самокритично хмыкнул я, стараясь оторвать от подкладки своей куртки относительно чистую полосу ткани. — Все нам мало. Минут пять назад ради глотка воды отдал бы зажаренного целиком барашка, но стоило напиться и …..

Хоть к голоду и невозможно привыкнуть, но научиться смиряться с сосущим чувством я приучился. Во время скитаний с Настенной частенько бывало так, что не удавалось добыть из мусорки или выпросить у безразличных ко всему прохожих и плесневелого куска хлеба. И тогда мы жались друг к другу, сохраняя остатки тепла и разговорами заглушая мысли о еде. Когда себя отвлекаешь чем-то проще переносить голодную резь в желудке.

И поэтому сейчас я вслух сам себе рассказывал истории, старательно вытаскивая из памяти все байки о Провале, что слышал на улицах от бывших старателей. Спившихся и опустившихся до самого дна. Зачастую при этом без руки или ноги. Людей шедших на самые низовые должности в Провал всегда хватало. И поэтому кланы вообще не заморачивались с лечением пострадавших собирателей и шахтеров. Нету денег на мага-лекаря или дорогую медкапсулу? Ничего не отложил за время работы? Ну тогда ты сам себе злобный Буратино, а потому пошел вон. На улицу проедать остатки денег и подыхать после этого в канаве.

— Но почему при этом не переводятся толпы желающих подписать контракт с кланами? — Вслух произнес я вопрос, который и сам пару лет назад задавал одноногому калеке из бывших старателей.

— А потому, малец, — Я огрубил голос подражая ответу того парня и продолжил увлажненной подкладкой отчищать от себя налипшее вчера дерьмо. — Что там почти все имеет не малую ценность здесь. Самый обычный пещерный мох отлично закрывает раны и обеззараживает царапины. Старые антибиотики по сравнению с почти обычным растением из Провала просто бесполезный мусор. И поэтому за стоимость ста грамм этого растения здесь, на этой стороне портала можно неделю всей семьей питаться ни в чем себе не отказывая.

— Мох. — Я остановился, немного не оттерев себя от грязи и хлопнул с ладонью с зажатой тряпкой по лбу. — Ну я и дебил, блин. Прямо на выходе из этого закутка растет же просто целая плантация этого мха. Хотя наружу, конечно страшновато соваться. Вот только и с выбором у меня по старой привычке не очень. Без хоть какой-то обработки раны я гарантированно сдохну. А крысы уже могли и свалить из большой пещеры, наверное. Возможно. Ну или по крайней мере мне в это очень хочется поверить.

Закончив с приведением себя в хоть какой-то порядок я с тоской посмотрел на вход, залепленный грязью и хламом. Почему-то было очень страшно разрушать эту хлипкую преграду в свое убежище.

— Меня просто не учуяли и уже давно ушли по своим крысиным делам восвояси. — Вслух я проговорил пришедшие самому себе на ум аргументы за вылазку. — Если бы меня унюхали, то ком из дерьма и палок точно бы не остановил хвостатых людоедов.

Взбодрившись таким не хитрым само убеждением, я пополз к выходу. Почему-то этот несчастный метр мне показался невероятно длинным. Моя жалкая трусливая душонка отчаянно сопротивлялась попытке выйти наружу.

— Ты должен выжить и спасти сестру, трусливая тварь. — Я остановился перед преградой и хлестнул себя наотмашь по щеке.

Злостью я старался вытеснить страх и это получалось. Нет трястись руки не прекратили, но решимости двигаться сразу прибавилось. Ответственность за кого-то отлично умеет мотивировать. Особенно если этот кто-то единственный родной для тебя человек во всем мироздании. Накручивая себя все больше и больше мыслями, что кто-то купит мою сестру, как одноразовую секс-игрушку и сломает наигравшись, окончательно привели меня в нужное состояние. Холодная ярость и злость подарили такую нужную решимость, и я потянул руками из стены кусок спутанных с дерьмом костей.

Разобрать вход удалось быстро, и я на секунду замер прислушиваясь к темноте инопланетного подземелья. Вот где-то вдалеке послышался тихий шорох, но сразу все стихло.

— Вроде можно. — Я подтянулся вперед и почти сразу уперся в растущий на камне мох.

Полезное растение росло совсем рядом и это обрадовало. Не продеться далеко удаляться от своей норы. Рвал я быстро и осторожно. Замирая при малейших звуках и напряженно вглядываясь в тьму. На удивление я стал что-то различать в абсолютной до того тьме пещеры. Какие-то неясные контуры кучи дерьма и мусора по крайней мере виднелись мне вполне отчетливо. Нет. Детали все так же надёжно укутывала вечная царящая здесь ночь, но все равно. Прогресс в этом деле меня обрадовал. Система похоже понемногу начинает работать и старается из-за всех сил приспосабливая своего пользователя к окружающей среде.

Собранный мох я активно запихивал за пазуху, пока в очередной раз протянув руки я не наткнулся только на голый камень.

— Похоже халява кончилась, — Себе под нос констатировал я очевидное и пополз обратно к своей норе.

Теперь мне предстояло самое сложное — суметь как-то обработать открытый перелом. В идеале и кость вставить на место. Руки наткнулись на какую-то палку, и я ей обрадовался не многим меньше, чем воде. Мне предстояло как-то зафиксировать ногу, и обычная палка была мне не менее полезна, чем собранное на голых камнях растение.