Кивнула. Я очень хорошо помнила все, связанное с Тайроном.

Чтобы получить чековую книжку, необязательно заполнять кучу документов, достаточно подписи, остальное сделает клерк со слов клиента. Опасно, но риск оказаться за решеткой для преступников еще выше. Счет обычно открывают безличный. Никакой проверки службой безопасности, предъяви удостоверение личности, деньги, и готово. Человек такого уровня наверняка озаботился качественной подделкой, убитый фальшивомонетчик мог смастерить голограмму со всеми уровнями защиты, раз справлялся с векселями. То есть концы в воду.

Специалисты разводили руками. Счета посредников – однодневки, все закрыты, нового движения нет, других операций с них тоже не проводили. Открыты по документам мертвецов, – единственная зацепка! – проживавших в столице.

Волос, отданный на исследование Лотеску, принадлежал магу, который убил мастера по фальшивкам. В базе он не значился, на запрос университет пока не ответил.

У меня тоже пусто. Оставалось надеяться на шатена и попытаться выйти на преступника через письма с угрозами. Нет, они чистые, следы тщательно стерты, но не каждый владеет компроматом на столь высокопоставленное лицо. Жаль, начальник содержимым мусорного ведра не поделился. Понимаю, тоже бы не смогла предать огласке пикантные моменты. Хотя, может, выпытать? Я умею хранить секреты.

– Хассаби, – не знала, как начать, и от волнения жевала губы, – может, вы?.. Ну…

– Что – ну? – Лотеску отставил пустую чашку и неожиданно попросил: – Зеркало на минуту не одолжите?

Ясно, любовница.

– Заметно, но никто не поймет, – язык сработал быстрее головы.

Начальник глянул исподлобья, но ругать не стал. На вопрос почему, ответил:

– Легче уволить. Так что вам от меня нужно?

Замялась. Не лучшее выбрала время – после разрыва с любовницей и собственной наглости.

Однако быстро хассаби порвал с Розалиндой! Еще накануне дня рождения мэра ничего не предвещало, а на вечере неожиданно охладел. То ли девица что-то сказала, то ли скомпрометировала.

Сопоставила факты.

До того, как шатен пообщался с послом, актриса ходила в любовницах, я слышала ее смех на заднем плане, когда звонила Лотеску. Затем он переключился на работу, отправил Розалинду на сцену, сцепился с судьей по скучнейшему вопросу. Видимо, побоялся новых анонимок и превентивно порвал с красоткой. То есть она склонна к эпатажу, а в ее прошлом хватает грязных пятен. Не удивлюсь, подобные Розалинде, в театр попадают через постель. Может, она девушкой для утех подрабатывала, затем встретила богатого и взлетела на подмостки. Лотеску у нее далеко не первый, зато начальник при всей любвеобильности чтил нормы приличий и метил высоко. Не сомневаюсь, глава Карательной инспекции – не предел его мечтаний, таким хочется в Штайт. Амбициозный, образованный, пробивной, самоуверенный – типичный карьерист.

– Магдалена?

Задумалась и пропустила вопрос хассаби.

Выслушав, Лотеску покачал головой и ответил категоричным «нет».

– Я подписку о неразглашении дам, – хлопая ресницами, пела елейным голосом, пытаясь уговорить позволить покопаться в уликах. – Сами понимаете, хассаби, так мы сузим круг подозреваемых.

– Мы его и так сузим. И хватит! – прикрикнул начальник. – Речь не обо мне, если уж так хочется сунуть свой любопытный нос.

Покачала головой. Не верю: сильно нервничает, врет. Глаза бегают, показания не сходятся.

– Там о моей семье, ишт Мазера, – с каждым словом раздражение хассаби возрастало. – И уберите, наконец, посуду, сколько ей здесь стоять!

На минуточку, кофе Лотеску допил пару минут назад.

Во второй раз в жизни попробовала допросить хассаби. В первый дотошно копалась в его магических способностях, решая, не Лотеску ли резал людей на алтарях.

– Изобразительные карточки, голограммы?

– Магдалена! – он аж побагровел.

– Водички? – мило улыбнулась в ответ и собрала посуду. – Дверь заперта, никто не услышит.

– Госпожа ишт Мазера, вы забываетесь! – взбешенный Лотеску встал и потянулся к пресс-папье.

Сердце екнуло. Увольнительный лист! Обычный или с взысканием?

Хассаби неторопливо разгладил лист и поправил сбившийся браслет диктино. Пальцы сжали любимую ручку и замерли над «шапкой» документа.

Сглотнув, напряженно ждала приговора. Не стоило вставать на одну доску с начальником, особенно если он аристократ. Любому терпению приходит конец, а я, посмотрим правде в глаза, иногда дерзка.

– Ну что, ишт Мазера, допрыгались. Мне надоело. Дела – этажному секретарю.

До последнего не верила и, когда Лотеску решительно проставил на документе число, опешила. На всякий случай уточнила, серьезно ли начальник решил выгнать, как Алину.

– Серьезнее некуда. Вы слишком много себе позволяете. Забыли, кто вы? – голос хассаби взлетел, заставив испуганно вжать голову в плечи. – Так я напомню. Сегодняшний допрос – последняя капля.

– Я ради вас старалась, хассаби.

Хлюпнула носом, хотя не собиралась плакать. Честно. Глаза сухие, просто обидно. Одно дело – за шуточки про юбку, другое – за попытку найти преступника. Если уж поделился информацией о счетах, махинациях, то пусть доверится до конца. Не побегу же я продавать пикантные сведения газетчикам! Даже карточки смотреть не стану, если таковые имеются, достаточно пары общих фраз, чтобы вычислить столь осведомленного о личной жизни Эмиля Лотеску человека.

– Меня? – округлил глаза хассаби и положил ручку. Незаполненный приказ казался открытой дверью в безвоздушную камеру, в которой казнили преступников. – Воистину, ваша наглость не знает границ! Вам какую статью написать в увольнительном? Вернее, не так: одну или две?

– Увольняйте по двум статьям, хассаби, и пошли вы к шайтану в друзья! – нервы таки сдали.

Со звоном поставила поднос обратно на стол и развернулась к двери. Раз не доверяет, устроил показательный спектакль, в инспекции мне нечего делать. Работы хватает, устроюсь, тому же Адаму позвоню. Начну с мэрской приемной, потом дорасту до помощника.

Гори оно, пусть затем пожалею, но сейчас иначе не могу и не хочу. У меня тоже есть гордость, она не прерогатива аристократов.

– Ишт Мазера, я вас не отпускал! – прогремело за спиной.

Ха, только что уволил!

Дернула дверь и с досадой констатировала: заперта. Намагичил!

Развернулась к Лотеску и скрестила руки на груди. Ну? Третью статью добавит, путь в мэрию закроет? Хорошо, вернусь в торговлю, помнится, после суда устроилась продавщицей в магазин женского белья и неплохо зарабатывала. Безусловно, не столько, сколько платили здесь стараниями начальника, но на жизнь хватит. В конце концов, на Нэвиле мир не заканчивается, перееду.