* * *

Руководство киностудии «20-й век Фокс» прекрасно знало об этой взаимной неприязни. Но, принимая во внимание финансовое положение, становившееся все более критическим из-за просрочки съемок фильма «Клеопатра», студия выбрала самый легкий путь. Мэрилин Монро была связана контрактом, подписанным в 1956 году, и поэтому ей надлежало работать за невысокую плату. Кьюкор, как режиссер, находился в таком же положении.

Две звезды по сходной цене, фильм без дорогих декораций и натурных съемок. Для переживающей финансовый кризис студии картина «Что-то должно случиться» была спасением. Это так, но Джордж Кьюкор придерживался иного мнения: студия «Фокс» могла вынудить его снимать халтуру с ненавистной актрисой, но никто не мог помешать ему превратить съемки в ад!

Наннолли Джонсон знал Мэрилин с 1953 года, и взаимоотношения между актрисой и сценаристом всегда были сложными. Одной из их совместных работ стала экранизация романа Джона Стейнбека «Гроздья гнева». Хотя Джонсона раздражали капризы звезды, с годами он к ним привык, поскольку был уверен в том, что при создании ей хороших условий она гарантировала успех любого проекта.

Мэрилин обладала неоспоримым даром: она умела ладить с талантливыми сотрудниками. И знала правила ремесла: хорошие кассовые сборы начинались с интересного сюжета и умело построенных диалогов. Именно это было свойственно Наннолли Джонсону.

* * *

Поэтому совершенно естественно, что Мэрилин, придя в отчаяние от убогости сценария, попросила Джонсона его переделать. Ради этого живший в Лондоне сценарист приехал в Лос-Анджелес и стал активно работать с Блондинкой, поскольку та понимала, что ее возвращение на большой экран в жанре, принесшем ей успех, должно соответствовать ожиданиям публики.

Эти рабочие встречи привели также к некоторым признаниям со стороны звезды. За несколько дней до начала съемок она была в панике от перспективы снова увидеться с Джорджем Кьюкором. «Наннолли, я просто в отчаянии от того, что вынуждена снова работать с ним, - сказала она. - Ты не представляешь, что он со мною делал на съемках „Давай займемся любовью". Он обращался со мной совершенно непотребно»[63]. Вспоминая об этом периоде, Мэрилин дрожала и плакала.

Наннолли, стараясь соблюсти приличия, много раз пытался ее успокоить, но на самом деле опасался самого худшего. Во-первых, Монро никогда до этого не казалась ему такой слабой. Во-вторых, он не мог забыть, как недавно обедал с Кьюкором и тот несколько раз заявил: «Я дошел до того, что просто ненавижу Мэрилин Монро! Она - капризная и избалованная кинозвезда. Она олицетворяет все, что плохо работает в Голливуде сегодня».

Тон Кьюкора поразил Наннолли Джонсона еще больше, чем нападки критиков. Режиссер говорил с ненавистью, которой сценарист за ним никогда раньше не замечал.

* * *

Таким образом, буря была неминуема. Наннолли Джонсон был слишком опытен и мог представить себе дальнейшее развитие событий: поиздержавшаяся киностудия, фильм с неоконченным сценарием, расстроенная кинозвезда и готовый к войне режиссер-постановщик - такой коктейль грозил стать взрывоопасным, если не роковым.

Поэтому, прежде чем вернуться в Великобританию, сценарист использовал свой последний козырь: он обратился непосредственно к руководителям кинокомпании «20-й век Фокс» в надежде образумить их. При этом привел неоспоримые доводы: фамилия Кьюкор не поможет продать ни одного билета, зрители придут в кинотеатры только на имя Мэрилин Монро. Поэтому, пока еще не поздно, следовало отказаться от услуг режиссера, чтобы успокоить звезду и обеспечить ее таланту наилучшие условия.

Разумность этих слов не вызывала ни малейшего сомнения. Но, оглушенные своей египетской мечтой, руководители студии не видели другого выхода. Вообще-то, его можно было бы найти, но им было важно только одно: доводы цифр. Даже в совокупности гонорары Кьюкора и Мэрилин не покрыли бы и четвертой части гонорара Элизабет Тейлор. Так зачем тогда тратиться?

* * *

Попытка Наннолли Джонсона провалилась. Никогда еще небо над Голливудом не казалось ему таким мрачным. На горизонте вспыхивали молнии.

Отныне дни Мэрилин были сочтены.

1 июня 1962 года Мэрилин в узком кругу отпраздновала свое тридцатишестилетие. Контраст между простотой этого события и воспоминаниями о «Медисон-сквер-гарден» был разительным. Там, за несколько дней до этого, с помощью старой песенки Мэрилин снова стала принцессой Америки.

* * *

19 мая Демократическая партия праздновала сорок пятую годовщину со дня рождения Джона Ф. Кеннеди. Эта церемония стала поводом для сбора средств на будущую предвыборную кампанию, каждое место в зале продавалось за тысячу долларов. Но никто на цену внимания не обращал - событие обещало стать историческим.

При взгляде со сцены партер производил неизгладимое впечатление.

В первом ряду располагались ДФК и его ближайшие телохранители. Позади него в парадной одежде сидели семнадцать тысяч его почитателей, съехавшихся со всего мира. Некоторые заметили отсутствие Джеки, первой леди страны, но это было не так важно... Настоящее шоу происходило не в зале, а выше, в свете прожекторов.

Там стояли множество знаменитостей, актрис и актеров. Ни один кандидат до него не собирал стольких звезд Америки. Ведь молодой возраст Джека (от JFK - John F. Kennedy) и его доступность так контрастировали со скучными старческими лицами руководителей Республиканской партии! С тех пор как он стал президентом, настали благодатные времена. Голливуд особенно полюбил хозяина Белого дома. Разве не заходили люди еще дальше, говоря, что Голливуд стал его новым филиалом?

Толпами сюда нахлынули знаменитости, начиная с Генри Фонда и заканчивая Гарри Белафонте, Марией Каллас и Эллой Фитцджеральд. Но мысли всех присутствовавших занимала Мэрилин. Актриса должна была выйти на сцену последней и исполнить в честь президента переделанную версию песенки «С днем рождения» (Happy Birthday).

По кулуарам «Медисон-сквер-гарден» ходили слухи, доносившиеся непосредственно со съемочной площадки фильма «Что-то должно случиться», что Мэрилин вроде бы стала тенью самой себя и находится чуть ли не на грани сумасшествия. А ее бесчисленные опоздания на съемки! Поговаривали даже, что она отсутствовала там целыми днями. Сплетни были неистребимы и продолжали расползаться.

Да и на сцене Питер Лоуфорд, прекрасный распорядитель церемонии, использовал эти слухи для своих шуток. Уже несколько раз он объявлял о выходе Мэрилин Монро на сцену, а затем изобретал какое-нибудь смешное оправдание ее очередному опозданию.

* * *

Праздник близился к завершению.

Свояк президента в очередной раз рассмешил галерку, объявив о предстоявшем появлении Мэрилин. Снова послышались раскаты смеха. И вдруг, пока он еще произносил свой монолог, по залу, словно электрический разряд, прокатилась волна восторженного шепота.