первом этаже в зоне прилета, куда обычно подвозил пассажиров автобус-шаттл. Объездив множество городов и стран, Алексей знал, почему так бывает: авиакомпаниям часто невыгодно платить аэропортам за использование дорогостоящих телетрапов, поэтому в ход идут более экономичные автобусы. В поездках же по России, к всеобщему неудовольствию, такое случалось через раз.

Его коллеги переводили дух после короткого, но утомительного похода через вьюгу. Пиарщик крутил в руках телефон и все пытался дозвониться в город, кому-то из «Альта». Павел вызывал симпатию: корректный, четкий, приветливый, настоящий профессионал. Вот и сейчас он пытался делать хорошую мину при плохой игре, стараясь не замечать, что его долгожданный пресс-тур превращается в какой-то дешевый триллер. Молодые Алексею вообще нравились. Вот Кира, с какой-то ерундой на голове, постоянно торчит в телефоне, заносчивая, едва достигшая совершеннолетия, дуреха в кроссовках, но тоже молодец – уже знаменита, отлично зарабатывает и не ноет, что ноги мокрые.

А этот говнюк Торшин привалился к стене и тяжело дышит: ковылять по глубокому снегу ему было нелегко, и Алексей почувствовал легкое злорадство, но тут же себя одернул – смеяться над физическими недостатками других нехорошо. Ничего, надерет он Торшину задницу, со всем политесом, и сделает самый лучший материал (если они вообще куда-то попадут).

Пилот, продолжавший сжимать в руке гаечный ключ, тоже изучал окружающих и помещение.

Они находились в небольшом тамбуре, отделанном светлыми пластиковыми панелями, почти весь свет был выключен, наверх, в основные помещения аэропорта, вели два остановившихся эскалатора. В углу угадывалась елка с фиолетовыми шарами и звездой, на одной из стен висел плакат с изображением бегущего кабана со щетиной стального цвета и подписью: «С Новым 2031 годом!». Часы на стене показывали двадцать первое декабря, до рекордно долгих в этот раз зимних каникул оставалось совсем немного.

– Новый год, что ли, заранее отмечать стали? – то ли серьезно, то ли иронично сказал Михаил Борисович. Олеся прыснула.

В разбитую дверь завывал студеный ветер, быстро засыпая пол снегом. Смирнов понимал, что нужно двигаться дальше.

– Ну что, пойдем? – предложил он.

Группа начала подниматься по мертвым эскалаторам. Испытав укол совести за свое злорадство, Алексей подошел к Владимиру:

– Помочь тебе с чемоданом?

– Да отвали ты!

– Вот так с тобой всегда, говорю же, душный гандон ты.

Торшин презрительно прищурился и молча поплелся вверх по замершим ступеням.

Наверху оказалось также темно и пустынно, гнетущая тишина высоких потолков посадочной галереи нарушалась лишь звуком шагов участников пресс-тура.

– Есть кто? – пискляво закричал безымянный мужик из неизвестного Алексею издания, который до этого всю дорогу молчал. Где-то под потолком испуганно вспорхнула птица.

– Ладно, это какой-то бред. Если нас хотели развлечь и напугать, затея удалась, розыгрыш десятилетия, – раздраженным тоном сказала Герман. – Давайте выходить в сторону зоны получения багажа и как-то выбираться отсюда в город.

Она бодро двинулась к затемненным стеклянным перегородкам, отделяющим тамбур от пешеходного променада, который вел к выходу. Когда Кира исчезла за поворотом, раздался возглас:

– Мать твою!

Алексей побежал вслед за девушкой и остановился как вкопанный: длинный коридор напоминал побоище. Весь пол был усеян матовым стеклом настенных ламп, которые были разбиты, видимо, чем-то тяжелым. Лишь кое-где они еще неровно горели, вспышками подсвечивая помещение. В основном же что-то можно было разглядеть лишь благодаря тусклому свету, льющемуся из-под высоких сводов крыши.

На стенах были видны следы борьбы – царапины и вмятины на алюминии перегородок, перевернутая скамейка. Но главное – по слегка металлическому запаху Алексей сразу понял это – здесь много крови. Красные неровные полосы на мраморном полу, как будто волокли кого-то, шли из глубины зоны прилета в сторону выхода и скрывались в конце променада, в темноте.

– Да что здесь, блядь, происходит? – пробормотал Смирнов. Ему стало страшно.

Кира не ответила, но достала телефон и начала делать фотографии. Остальные участники группы присоединились к ним и со страхом в глазах разглядывали сцену боя.

– Охереть, просто охереть, – прокомментировал Михаил Борисович.

– Коллеги, предлагаю для нашей безопасности как можно быстрее покинуть аэропорт, – сзади послышался сбивающийся голос пиарщика. – Возможно, это террористическая атака. Надо аккуратно, не торопясь, но оперативно, осторожно, смотря по сторонам, двигаться к выходу и добираться до Краснополярска. Предлагаю, чтобы женщины шли в середине, а в начале и в конце группы – мужчины.

– Какой теракт? – отозвался Алексей. – Терактов со времен карантина никаких не было. Чей теракт?

– Ну а что это, Леша? – спорить с ним начал, естественно, Торшин. – Медведь из лесу пришел и лампы разбил?

– Зачем им вообще было бить лампы? Что со светом в здании? – поинтересовался Михаил.

Павел пожал плечами.

– Может, теракт на электростанции? А светильники просто так развандалили?

– Двигаемся дальше, нельзя стоять на месте и ждать, пока нас тоже в луже крови по полу уволокут. – Пилот все так же сжимал ключ. Алексей увидел, что костяшки пальцев у него побелели.

Восемь человек неуверенно двинулись вперед. Помещение оказалось абсолютно пустым, если не считать еще одной лужи крови, в которую Алексей угодил ботинком, не разглядев в темноте. В конце променада был следующий тамбур, туда вел кровавый след.

– Так, Павел, и ты, как тебя зовут? – пилот наконец-то поинтересовался у безымянного мужика.

– Антон.

– Павел и Антон, пойдем проверим, что там, за поворотом. Михаил, Владимир, Алексей, вы остаетесь с женщинами и охраняете их.

Пиарщик и журналист поколебались, но пошли. Троица исчезла за поворотом. Для Алексея секунды ожидания растянулись в часы. Наконец раздался голос пилота:

– Есть тут кто живой?

В ответ – тишина. Через пару минут снова донесся голос пилота:

– Идите, можно.

Они оказались в огромном зале, с низким давящим потолком и червями пустых багажных лент. Кровавый след уходил куда-то вбок, в клубящуюся черноту, и Алексею совсем не хотелось узнать, что там. Группа быстро пересекла зал до середины, где зеленым светилась табличка: Exit.

Раздвижные двери раскрылись и явили просторное и пустое лобби краснополярского аэропорта. Снова битые лампы, брошенные в спешке вещи, следы борьбы, тусклый свет из-под арочных металлоконструкций высокого потолка. И ни души.

– Надо идти на улицу искать машину, а лучше две. Кира, еще раз спрашиваю, у тебя есть что-то, кроме этих кроссовок? Представь, что мы не найдем машину и отправимся в такую погоду в город пешком? – спросил с заботой в голосе Павел.

– И то верно. – Герман опустилась на колени и начала рыться в чемодане.

– Мужики, мне надо в туалет. С вылета терплю, – пожаловался Антон. – Сходите со мной кто-нибудь, а? Одному стремно.

– Антон, ну давай я с тобой схожу, на всякий случай, – откликнулся пилот.

– Ладно, я тогда с вами