Человек мастеровой. Руки золотые. По дереву резал так, что залюбуешься. Вон по всему дому его работа стоит. Резал он и деревянные статуэтки, и шахматы резные. В основном работал под заказ. Раз в неделю катается в Петербург, где сдает свою работу одному лавочнику. Зарабатывает хорошо. Опять же, хозяйственный. Любая баба с радостью пойдет за такого.

Вот и Глашенька соблазнилась завидным женихом. Нет. Поначалу-то, он ей не глянулся. Подумаешь, стоит мужик и торгует с лотка деревянными поделками. Да еще и отдает за бесценок. А он ее заприметил, и как ни увидит, всякий раз пытался обратить на себя внимание. Ей частенько приходилось бывать на городском базаре, вот и виделись.

А однажды она встретила его на базаре уже без лотка. И внешне он преобразился. Причем серьезно так. Не господское одеяние. Но зато все новое, и качества хорошего. Дорогая ткань, и по всему видать, не простая портниха шила, а знающая. И сапоги, не казенные и не от криворукого сапожника. Тут и кожа и строчка. Дорогой прикид на мужике, нечего сказать. И она на него посмотрела по-другому.

Как оказалось, повстречался Архипу на рынке один лавочник, и как увидел его поделки, так в него и вцепился. Начал вызнавать с каким деревом работает. Да может ли по картинкам вырезать. И заказ первый сделал. А потом пошло-поехало. Теперь Архип своими поделками не торгует. Только режет на дому, да возит в столицу. Ну а результат…

Усадьбу выгородил высоким забором, дом привел в порядок. И все-то у него теперь ладно. Разве только подруги сердечной все еще нет. Ну да, это дело наживное. И Глафира упускать свой шанс не собиралась. Тем более, что кроме дел сердечных, появились у них и иные. И все идет к тому, что очень скоро они смогут заработать столько…

— Только чаю и предложишь? — игриво стрельнув в мужчину глазками, поинтересовалась она.

— Ну так… Ты же говорила, что сегодня до вечера отпросишься, — безнадежно вздохнув, опустился мужчина на стул, тут же оставив самовар в покое.

Видно, что поспешность зазнобы его расстроила. И этот несчастный вид, пролился бальзамом на девичье сердце. Ну, с девичеством у нее уже были некоторые сложности. Но с другой стороны, едва минуло двадцать два. И пусть от невинности не осталось и следа, зато появился жизненный опыт, каковой имеется далеко не у всех женщин куда как старшего возраста.

— Ты чего, Архипушка? Никак расстроился? — присев перед ним, и беря его руки в свои, ласково произнесла она.

— А то нет. Живем, как… Видимся урывками, и когда господа позволят. Вот и теперь. Я думал… А они, вишь, все по-своему повернули, — в сердцах выпалил мужчина, разве только по столу кулаком не стукнул.

А и стукнул бы. Да Глаша перехватила крепкий мужской кулак, и потянув к себе, поцеловала побелевшие костяшки. От прикосновения мягких губ, рука вздрогнула, а взгляд обращенный на девушку потеплел.

— Глупый мой. Горячая головушка. До утра меня отпустили. До самого что ни на есть утра. Завтра Анна Ильинична подберет меня на базаре, когда за покупками приедет.

— Правда, — не веря в свое счастье, выдохнул Архип.

— Ага, — радостно кивнув, ответила девушка.

— Так, а чего же тога?

— А ты не хочешь, — с показным недовольством, отстранилась от него девушка.

— Хочу, — поспешно выпалил мужчина.

— Вот и ладно, — потянув его за руку в сторону спальни, задорно выпалила Глаша…

Н-да. Хорошо-то, хорошо, но не мешало бы все же озаботиться удобствами. Привыкла она уж к ванной в доме, и к тому, что мыться можно не раз в неделю в бане, а каждый день. А при надобности, так и в любое время. Ну, разве только нужно протопить водогрейную колонку. Но дело это недолгое. А тут, кувшин, да таз. Сплошные неудобства.

— Архип, а давай в новом доме сделаем водопровод, поставим водогрейную колонку и ванную. Как в господском доме. Я узнавала, стоит это не так дорого. Ну, по тем деньгам, что нам заплатят, — выходя в гостиную, где на столе исходил паром самовар, произнесла девушка.

— Уверена, что недорого? Нам, ить еще и дом покупать. Здесь оставаться опасно. Про Пастухова твоего такие страсти рассказывают. А ну как извернется, аспид. Да и тесть его, Игнатьев этот, тоже вроде как не подарок.

— Да нам уже дали пятьсот рублей, и еще заплатят целую тыщу. Это же страсть какие деньги получаются. Хватит и на дом, и на обустройство. Говорю же, я все узнала. Ну пожа-алуйста, — начала канючить девушка.

— Хм. Нет, если оно все так удобно как ты говоришь… Опять же, детки пойдут, купать их где-то надо, стирка, то да се. Ну и мне сгодится, если какая грязная работенка по хозяйству. А без нее в своем дому никак. А обмыться, так только под колодезной водой.

— Удобно, Архипушка. Ты даже не представляешь, как удобно. И все-то ты верно говоришь.

— Э-эх, один раз живем, — махнул рукой Архип. — Будет как ты желаешь. Да только…

— Что? — всполошилась девушка.

— Так ведь, делим шкуру не убитого медведя.

— Ерунду говоришь, Ванечка. Да я ради нашего счастья в лепешку расшибусь, а все что надо вызнаю.

— Ну, если так, то считай домик с ванной считай уже у нас в кармане.

— И с туалетом теплым, — припечатала Глафира.

— Чего-о? — удивился Архип.

— Та там мелочи. Уж в сравнении с ванной-то. Тьфу и растереть. Тем более, что водопровод уже будет. Зато, зимой не нужно будет зад морозить.

— Это вонь в доме разводить?

— Ничегошеньки ты не понимаешь. Ну да, я тебе потом все покажу и обскажу. Никакой вони не будет. Все устроится чинно и пригоже. Господа, чай толк в этом деле знают. А когда к Викентию Семеновичу собираешься?

— Так утренним поездом и поеду. Заодно и работу лавочнику сдам.

— Значит утром.

— Утром, утром. Ладно, обедать пора, а мы чаем кишки полощем.

— Успеется, — накрывая его крупную кисть, своей ладошкой, томным тоном произнесла Глаша.

— Побойся Бога, Глашенька, — нервно сглотнув, произнес Архип.

— А чего мне бояться? Нешто не женишься на мне?

— Женюсь, как не жениться. Что за глупости городишь.

— А тогда и греха в том нет.

— Да я не о том.

— А я о том. Страсть как по тебе за эту неделю соскучилась.

Ну а что ему оставалось делать? Похоже, невеста вырвавшаяся из господской усадьбы на побывку, собиралась взять свое. И побольше. Побольше. Конечно в этом ничего плохого нет. И она очень даже ладная, с огоньком. А он все еще в силах. Но до вечера еще очень долго. До утра, так и куда дольше.

— Так чего интересного для Викентия Семеновича есть? — когда они наконец сели обедать, поинтересовался Архип.

— Да так. Ничего особенного. Хозяйка все вокруг дочки скачет, словно наседка. Бегала со своими железками бегала, милее этих самых машин для нее ничего не было. А как дитя родила, так в ней сразу баба проснулась. Да так, что о железяках и думать забыла.