А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть вы договорились?

В. ГЕРАЩЕНКО: Мы не договорились, просто шарик Мамута выпустил воздух.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я просил бы вас сейчас без моего вопроса напрямую обратиться к нашим слушателям, которые слушают и напрямую волнуются за свои сбережения, и чем-нибудь что-нибудь прогарантировать, поскольку Вы председатель Центробанка, успокоить людей, потому что были не шапкозакидательские заявления за эти дни, а просто закидательские. Что бы вы могли сказать просто?

В. ГЕРАЩЕНКО: Я бы просто сказал, что нужно работать, работать и работать, сберегать деньги на черный день, потому что он всегда может случиться, даже по не зависящим от нас обстоятельствам. Хотите хранить деньги в долларах — пожалуйста, хотя я призывал бы хранить деньги в нашей национальной валюте, тем более она сейчас более выигрышная с точки зрения процента и курса, чем американский доллар. Я бы так сказал — трудитесь и спите спокойно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: И платите налоги.

В. ГЕРАЩЕНКО: И платите налоги, но не нам, а бюджету, естественно.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Последний вопрос. Ровно через год истекает срок ваших полномочий как председателя Центробанка, президент должен по закону за три месяца представить следующую кандидатуру. Вы будете баллотироваться на новый срок?

В. ГЕРАЩЕНКО: Это должность не выборная, я не люблю выступать перед публикой и делать какие-либо обещания. У меня вообще, честно говоря, нет намерений оставаться на второй срок, даже если об этом зайдет разговор. Потому что когда меня четвертый раз просили прийти в Центральный банк, я сказал, что я, наверно, четыре года не отработаю. Вот если дела поправятся, я, может быть, уйду и пораньше. Надо думать о своем здоровье.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А если не поправятся?

В. ГЕРАЩЕНКО: Они пока поправились.

2001 г.

Ведущий: А. Венедиктов

А. ВЕНЕДИКТОВ: В эфире Виктор Геращенко. Каким для вас лично был этот год?

В. ГЕРАЩЕНКО: Год в целом был интересным, в какой-то степени знаменательным для меня, поскольку я, после предыдущих заверений не участвовать ни в каких политических дискуссиях или баталиях, был соблазнен присоединиться к блоку «Родина», чем вызвал недоумение, прежде всего, домашних… при вопросе — а зачем тебе это надо, не мог ли ты куда-нибудь пойти спокойно работать… не для того, чтобы ездить на Канары, поскольку четыре внука обязывают мою жену ходить уже в восьмой раз в первый класс — четвертый внук пошел в первый класс в этом году… — а так, для того, чтобы, как говорится, после 43 лет непрерывной… в какой-то степени, госслужбы, хотя я много работал и в коммерческом «Внешторгбанке», хотя он наполовину, можно сказать, коммерческий, — спокойно пожинать не гроздья гнева, а в определенной степени дивиденды карьеры. Мне показалось, что это было бы для меня скучно. И поскольку я в какой-то степени… в становлении, в развитии банковской системы страны принимал непосредственное участие со своими коллегами, я вижу много в нашем законодательстве пробелов. Взять даже простой закон о страховании вкладов: я считаю, что его надо было принимать в 92-м году, но его тогда торпедировали, на мой взгляд, олигархические банки, и, несмотря на все старания уважаемого Павла Медведева, он только сейчас принят, и то с многочисленными спорами. И это касается и многих других законодательных актов, которые помогали бы развитию банковского дела, которое в целом развивалась неплохо. И мне кажется, что в качестве депутата, и для меня, может быть, и не столь важно, от какой фракции, хотя я считаю, что у фракции «Родина», может быть, больше будущего, чем у других, даже нынешних в Думе, — я не говорю про прошедшую Думу, — можно внести определенный положительный вклад, чтобы у нас в законодательстве было как можно меньше дырок.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть когда вы шли в Думу — на это решение ушло полгода, как я понимаю…

В. ГЕРАЩЕНКО: Нет, на это ушло около месяца.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Т. е. вы видели себя как человека, который сядет на банковское законодательство, еще раз проштудирует его с другой стороны и начнет предлагать те заплатки, которые…

В. ГЕРАЩЕНКО: Да, будет участвовать в поправлении, если можно так сказать, существующего законодательства и в принятии тех законов, которые необходимы.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я бы сейчас проапеллировал к вам как к эксперту — очень многих слушателей интересует, что, с вашей точки зрения, происходит с рублем, долларом и евро, — что происходит, а потом — что делать?

В. ГЕРАЩЕНКО: Я думаю, что надо исходить из того, что наш вклад в мировой экономический товарный обмен не столь велик, поэтому здесь важно, что происходит во взаимоотношениях доллара с другими ведущими валютами, естественно, валютой ЕС, евро, с японской йеной в какой-то степени, — поскольку это все равно громадная экономика, громадная потенция страны, громадные валютные резервы у японцев, и, естественно, Китай вместе с Гонконгом, и так сказать, тайным союзником или братом по крови Тайванем, поскольку многие операции все-таки делаются с Китаем через Гонконг…

А. ВЕНЕДИКТОВ: И даже через Тайвань?

В. ГЕРАЩЕНКО: Да. Кажется, со временем это все уйдет, страны, может быть, останутся отдельными. Но в условиях глобализации никуда от этого не деться. Это и наши, я считаю, проблемы — проблемы развития экономики. Как, следуя тем тенденциям, которые объективны в мире, в то же время не потерять раньше времени свое лицо и возможности для своего национального бизнеса стать на ноги — в тех новых условиях хозяйствования, которые у нас происходят, начиная… ну, можно говорить — с 92-го года, можно говорить — с 85-го года, — вопрос, когда что началось и кто что задумывал.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Давайте сначала про доллар и другие валюты.

В. ГЕРАЩЕНКО: Да, я извиняюсь, что я растекаюсь по волнам, но я считаю, что самые главные взаимоотношения — это доллар и евро. И в данном случае надо исходить из того, что тот экономический… даже не бум, а то технологическое развитие, которое принесло развитие информатизации в США, когда они прошли через технологическую революцию в начале 90-х гг., через которую они не проходили с послевоенных лет, дало громадный толчок для развития их экономики, ее конкурентоспособности, возможности, и т. д. Мы, естественно, не должны забывать, что американцы, США, потребляют 60 % мирового валового продукта.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Потребляют?

В. ГЕРАЩЕНКО: Потребляют. В виде покупки сырья, услуг, и т. д. частично они используют для внутреннего потребления, но в значительной степени они все-таки производят товары, идеи, технологии, экспортируют, продают акции своих предприятий, и т. д., происходит вот такой большой процесс. Но удельный вес экономики США просто громаден. И расчеты в мире по торговле в значительной степени осуществляются в долларах США. Это мировая валюта, и естественно, что все страны, которые имеют положительный платежный баланс, валютные резервы, вынуждены держать средства в основном в долларах США, это кредитование США. Каждый наш гражданин, который в кармане имеет даже 5-долларовую бумажку, кредитует экономику США, а не экономику своей страны, — но это уже тоже другой вопрос. Но тот же самый бум, который имел место, позволил вот этому сектору информатизации развиваться такими темпами. Привлекая мировой научный потенциал, что они готовы делать новые компьютеры, процессоры, на которые в мире нет спроса. И они стали потреблять… вот их сектор, — больше, чем он мог продать. Отчасти снижение противостояния военного — оборона США не требует новых каких-то систем защиты от возможного нападения и т. д. И вот через кризис этого сектора экономика США прошла через общий кризис, о чем предупреждали ведущие экономисты США, включая того же Гринспена, который уже много лет председатель Федеральной резервной системы. Это все объективно. А экономика еврозоны меньше. Она меньше зависела от свободных средств, которые инвестировались в экономику США иностранными инвесторами. И поэтому вот этот кризис и снижение экономики США произошло более быстрыми темпами и более резко, чем экономика еврозоны, которая еще вдобавок использует те скрытые возможности, которые есть в объединении экономик, в то же время перекладывая определенную ответственность на ведущие страны, такие как Германия, Франция, Италия, в чем и выражается критика правительства, что жизненный уровень в Германии стал хуже — особенно с введением наличного евро, и т. д. И это все отражается, естественно, через валютный курс. Т. е. евро стал расти, доллар стал падать. Это все объективно. И естественно, поскольку мы свои расчеты тоже ведем в долларах США, пару лет это было 90 %, сейчас, может быть, объем расчетов в долларах несколько снизился, хотя здесь тоже полная валютная свобода. В Европе она зачастую не может позволить правительствам сказать: а вы торгуйте с Россией в евро, а не в долларах, — вот что хочу, то и делаю, причем сложились определенные даже привычки, — не правила, а привычки торговли. Поэтому произошло снижение доллара. А, естественно, раз снижается доллар по сравнению с евро, — хотя у нас расчеты и не делаются, тем не менее, и происходит укрепление рубля, связанное, конечно, и с определенными положительными тенденциями в развитии экономики, и падение доллара к рублю объективно.