В. ГЕРАЩЕНКО: Находится в использовании… Не обязательно печатаем, потому что деньги выпускаются в обращение простой записью — «дебет-кредит», а печатаются они только для тех, кто получает зарплату, пенсии и какие-то другие пособия, — когда требуется наличная форма. Это связано очень вульгарно с тем, что печатается, хотя можно использовать и этот термин.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Я все-таки с этой темы не слезу, пока вы говорили, я нашел другую цифру: за январь — ноябрь денежная масса увеличилась… хорошо, за ноябрь вы мне объяснили, на 27, 28 % — больше, чем на четверть. Это серьезный показатель?

В. ГЕРАЩЕНКО: Ну, я бы сказал, что это показатель, который, естественно, может настораживать кого-то, но если исходить из того, что у нас и промышленное производство, и национальный продукт выросли больше, чем планировалось, если исходить из того, что высокие цены на энергоносители, естественно, значительно увеличивают размер нашего ВВП, доходов нашего бюджета, и позволяют в конце года позволить правительству сказать: а вот там… не помню, 68 или 70 млрд., которые дополнительно вы можете использовать на те или иные расходы, необходимые в государстве, — то я считаю, что эта денежная увеличенная масса не проблемна для экономики. Особенно если все-таки учитывать ту цифру, которую приводил В. В. Путин в своем интервью по живому радио… «лицом к лицу»… лица не увидать, или я не помню, как выразить… как у известного поэта в стихотворении… но он сказал, что у нас 31 млн. человек живет за чертой бедности. А плюс он еще не назвал, сколько людей живет рядом с чертой бедности. Т. е. в этом смысле я бы сказал, что денежная масса, в целом, может быть разумно перераспределена в государстве.

А. ВЕНЕДИКТОВ: В связи с этим очень важный вопрос вам как к человеку, который долго руководил Центробанком, это вопрос обычный и повторяется у слушателей через одного: Центробанк накопил 77–76 млрд. золотовалютных запасов…

В. ГЕРАЩЕНКО: Плюс нам Минфин еще должен 6,5 миллиарда.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это мы Кудрину запишем. Тем не менее, — нельзя ли, и какую часть, если можно, этих денег каким-то образом перебросить на ту самую проблему, о которой вы сказали? Использовать, может быть, не впрямую, может быть, для создания рабочих мест, — не знаю. Зачем столько?

В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, современная теория денежно-кредитной политики говорит о том, что те валютные резервы, которые создаются из существа положения, из такого платежного баланса, когда у государства есть плюс, естественно, должны быть выражены в иностранной валюте и не должны использоваться для внутреннего кредитования. Потому что это ресурс даже не государства, это ресурс, который находится в распоряжении Центрального банка, у которого специфический юридический статус, о чем мы долго спорили, в том числе, по Национальному банковскому совету, из-за чего, в общем-то, я и хлопнул дверью, сказал, что не хочу иметь таких…

А. ВЕНЕДИКТОВ: Советников…

В. ГЕРАЩЕНКО: Советников, которые говорят: а зачем вам расчетно-кредитный центр, разве у нас наличность не Сбербанк распределяет? — и они сидят еще в этом Совете. Ну, не важно. Так вот, в любом случае по теории не положено за счет ресурсов ЦБ, — ведь можно сказать, что используя эмиссию, эмиссионный аппарат, можно кредитовать многие вещи, и раньше зачастую такие вещи и делались, во времена, когда теории Кейнса преобладали, и т. д. А потом пришли к выводу, что все-таки рынок лучше реагирует на все изменения, естественно, ЦБ должен использовать имеющиеся инструменты, но осторожно, иначе идет инфляция, и т. д. Поэтому, конечно, по идее, по существующим теориям, этого делать нельзя. Но что нельзя найти способ….

А. ВЕНЕДИКТОВ: Не верю…

В. ГЕРАЩЕНКО: …как это делать — ну, это неправильно. Единственное, что естественно, такие суммы мы не должны включать в валютные резервы ЦБ, потому что они не могут быть использованы. Но получается вопрос: почему Центробанк той или иной страны, в том числе и моей, покупает казначейские обязательства США, кредитуя их госдолг и дефицит, а они нам предоставляют через экспортно-импортный банк кредит для покупки, скажем, угольных комбайнов или еще какого-то оборудования, — что делается, и мы платим по срокам этот кредит вместе с процентами, а делать это через какой-то другой инструмент невозможно. Вопрос все время в балансировании. Понимаете, чтобы излишняя денежная масса не спровоцировала неоправданный рост цен. Но, на мой взгляд, если это какие-то долгосрочные вложения, то в целом в разумных пределах они могут делаться. И, в принципе, при так называемой советской власти, хотя дефицит бюджета как бы формально был допущен чуть ли там не в 89-м, или в каком-то там году в первый раз, — он в стране существовал с 68-го года, насколько я в курсе дела. Но он всегда финансировался не за счет выпуска ГКО — выпускались обязательства через Сбербанк, выигрышные займы и т. д., — но он финансировался за счет прироста вкладов населения. Конечно, цифра оценочная, она могла чуть-чуть не совпадать с предполагаемой цифрой, но в целом уже тогда шли на то, что нельзя иметь дефицит бюджета, который не профинансирован реальными деньгами. И отсюда возникает вопрос: валютные резервы ЦБ — это реальные деньги или нет?

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот это главный вопрос, потому что президент называл цифру, затем еще резкое увеличение, кстати, за первую неделю нового года — на 800 млн. долларов снизились эти резервы. Но при этом… знаете, один из наших слушателей, может быть, не очень грамотно, назвал это «похоронными деньгами»: пока вы здесь копите, — говорил он, — нас 31 млн. Вы на что копите? Нас хоронить за счет государства? Ведь это сумасшедшая цифра — 77… еще год назад на 60 % повысилась, соответственно. Похоронные? Можно их назвать похоронными?

В. ГЕРАЩЕНКО: Я бы так не сказал.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Но такое восприятие. Лежат где-то, локоток близок, сам сидишь в рубище, а они вот лежат, запаяны в банке из-под «Кока-колы».

В. ГЕРАЩЕНКО: А дальше возникает такой вопрос: а сколько наличных долларов у населения?

А. ВЕНЕДИКТОВ: А сколько наличных долларов у населения?

В. ГЕРАЩЕНКО: А никто не может сказать. Вот частично, как говорят грамотные экономисты, рост доходов населения объясняется не только тем, что увеличивается где-то зарплата, увеличиваются пенсии и зарплаты бюджетников, но также и тем, — и у нас тут есть определенные недочеты в статистике, как я понимаю, — что население потихоньку начинает сбрасывать доллары, чтобы поддерживать свой жизненный уровень.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Сбрасывать доллары? Потому что рубль укрепляется?

В. ГЕРАЩЕНКО: Не только поэтому. Для того чтобы просто поддерживать свой жизненный уровень.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть они сидели на запасах, мы сидели на запасах…

В. ГЕРАЩЕНКО: Да. Ну, я извиняюсь, если у меня с марта прошлого года, кроме не очень большой зарплаты в НИИ банка, пенсия всего 2 тысячи рублей, я вынужден те сбережения, которые сделал, постепенно ликвидировать.

А. ВЕНЕДИКТОВ: То есть вы имеете в виду, что население начинает ликвидировать сбережения?

В. ГЕРАЩЕНКО: Да, в том числе и в долларах, которые они держат под подушкой, а не в банке. Через обменники это видно — что в обменных пунктах долларов продается достаточно много, а вот как бы… у меня нет цифр сейчас, к сожалению, поскольку все спонтанно с вашим приглашением произошло, — а, скажем, завоза долларов, как это было, скажем, в 95-м — 96-м годах, когда мы покупали наличность — коммерческие банки, и продавали через обменники населению по 20 млрд. долларов в год. Но, конечно, они продавались не только российскому населению, но и странам СНГ, кто имел там друзей, и т. д. Частично они использовались тогда активно и челноками, когда не была налажена организованная поставка товаров там и здесь, через оптовых дельцов, — сейчас таких цифр нет, и сейчас операции в обменных пунктах, если они еще вдобавок показывают весь объем продаж, который там осуществляется, — идет довольно большой сброс долларов. И не из-за курса, а из-за того, что нужно поддерживать определенный сложившийся образ жизни и определенные потребности, которые возникают.