В 1562 г. Джону Хоукинсу было 30 лет, и он был готов приступить к делу. Он отплыл в Африку, планируя раздобыть золотой порошок и слоновую кость, рынок которых уже сформировался в Англии. В его распоряжении было три корабля, а также финансовая поддержка казначея морского флота (помогло то, что этот чиновник был также его тестем), двух членов городского магистрата, лорда-мэра Лондона, будущего лорда-мэра и, что наиболее важно, самой королевы Елизаветы. Он захватил 300 рабов, в основном с португальских кораблей, следовавших к островам Зеленого Мыса, и, позлив португальцев, ущипнул еще и пару испанских бородок.

Прибыв на Эспаньолу, Хоукинс заявил, что ему необходимо откилевать свои корабли и что заплатить за это он сможет, только продав нескольких рабов. Начав торговлю, чтобы заработать на ремонт, он продолжил ее еще немного и сумел вернуться в Англию с чистой прибылью. Такой поведали эту историю обе стороны, но, похоже, что испанские колонисты, задыхавшиеся под гнетом торговых запретов, наложенных метрополией, были рады провернуть дельце, прикрывшись благовидным предлогом.

В свое третье плавание Хоукинс отправился на шести кораблях, два из которых принадлежали лично королеве. В испанском колониальном порту Рио де ла Ача английский флот произвел несколько выстрелов из пушек и взял город. Испанские сокровища на берегу англичанам помогли обнаружить два раба — один мулат, другой негр — в обмен на свободу.

Хоукинс впоследствии заявлял, что он как честный человек взял из сокровищ только 4000 песо за тех рабов, что оставил в городе, и вернул остальное. Затем, поскольку верность расе и классу ценилась выше, чем верность стране и религии, он отдал испанцам рабов, которые предательски указали на сокровища. Испанцы, также склонные уважать помощь галантного и благородного противника и чуткие к различиям расы и вины, немедленно четвертовали негра и повесили мулата, обоих за предательство.

И снова история может быть подвергнута сомнению, поскольку испанцы заявили, что рабы, которых они были вынуждены купить, были старыми и немощными, больными и умирающими. Возможно, казнь предателей была выдумкой, добавленной к истории ради убедительности, или, возможно, их действительно постигла эта участь для того, чтобы истинные виновные не понесли того же наказания.

Защитники Хоукинса в современной Англии говорят, что рабы, которых он продавал, были нужны для того, чтобы вымогать деньги у испанцев и стимулировать торговлю, — так что он не то чтобы торговал рабами, а, так сказать, использовал их с целью начать торговлю. Впрочем, итогом его третьего плавания стал первый сахар, привезенный из Вест-Индии в Англию, а Фрэнсис Дрейк обрел ценный опыт жесткого обращения с испанцами. Чтобы торговать с донами на равных, нужна непоколебимая решимость, холодная сталь, железные ядра и много свинцовых пуль для мушкетов.

Забавно, что свинец — сквозная тема в истории сахара. Александр VI, папа, одобривший Тордесильясский договор, отец Цезаря и Лукреции Борджиа (среди прочих), проложил себе путь на папский престол взятками и ядом. Умер он, скорее всего, от лихорадки, хотя в те времена многие охотно верили в то, что он случайно выпил отравленное вино, предназначавшееся кардиналу Корнето, и таким образом был справедливо наказан. Такова во всяком случае история, рассказанная Александром Дюма в одном из его романов.

Ядом, который использовали Борджиа, был вероятно ацетат свинца, растворимая соль свинца, известная благодаря своему сладкому вкусу как «свинцовый сахар». Похоже, что им было «подслащено» вино Корнето, если оно действительно было для него. Но правда ли, что папа Александр VI умер таким нелепым образом, мы, наверное, никогда не узнаем.

Была и другая связь между свинцом и сахаром, не считая использование свинцовых труб для перегонки сока сахарного тростника от прессов до котельных. Около 1000 г. ацетат свинца применялся в Египте как средство для очистки кипящего тростникового сока, но такое использование свинца вскоре было запрещено. Подозрительную жидкость обнаружили рядом с туалетами, где сероводород (сульфид водорода), поднимавшийся из выгребной ямы, производил красноречивый черный осадок сульфида свинца в виде жижи.

А в 1847 г. в Британии был зарегистрирован патент, предполагавший использование солей свинца для изготовления сахара. Идея взбудоражила многих, и барон Грей даже был вынужден разослать циркуляр всем губернаторам британских колоний, предупреждавший не допускать этого.

Пиратские привычки были уже так усвоены, что нет ничего удивительного в том, что «Уильям и Джон», первый британский корабль, прибывший на Барбадос в 1627 г., доставил туда не только 80 английских поселенцев, но также и дюжину негров, захваченных на португальском судне, «встреченном» по пути. На обратной дороге добычей команды стал еще один португальский корабль с грузом сахара. Этот груз был продан за £9600, которые пошли в пользу колонистов. И хотя может показаться, что колонии начались с черных рабов и сахара, на самом деле они начались с наемного труда белых и выращивания других сельско­хозяйственных культур.

Через год после того, как британцы впервые высадились на Барбадосе, Генри Уинтроп сообщал по крайней мере о «50 рабах из индейцев и черных», в число которых входили и рабы, подобранные по пути на остров. Между 1628 и 1803 гг. на остров было ввезено 350 000 рабов, из которых 100 000 были женщинами, но когда последние из рабов были освобождены в 1834 г., их уже было всего 66 000. Многие из них родились после того, как корабли с новыми рабами перестали прибывать на остров, — размножение поощрялось. Для сравнения: в Соединенных Штатах между 1803 г., когда ввоз рабов был официально запрещен, и 1865 г. количество рабов увеличилось в десять раз благодаря внутреннему приросту.

Белыми наемными работниками в колониях XVII в. становились те, кто не пригодился у себя на родине. Уже в 1610 г. губернатор Виргинии Дэйл указывал на то, что испанцы значительно увеличили (белое) население своих колоний, отправляя туда бедняков, мошенников, бродяг и преступников. В 1629 г. Генри Уинтроп подсчитал, что ему на его табачной плантации в Барбадосе были необходимы «каждый год по 23 работника». Эти работники не всегда были ему доступны, но тут в Англии началась Гражданская война, и в 1642 г. колонии стали снабжаться партиями заключенных. В это же время появилась банда известная как Духи, которая обманом вербовала или похищала людей, чтобы отправить на Барбадос, где капитан корабля мог, по сути, продать их в рабство.

Многие из этих работников оказались возмутителями спокойствия на новом месте. Шотландцы ценились выше, чем англичане, а ирландцы так низко, что Ассамблея Барбадоса выпустила в 1644 г. закон против увеличения их количества. Но поскольку Барбадосу приходилось брать то, что ему давали, в 1660 г. ирландцы по-прежнему составляли 20 процентов от всех работников.

Тем временем в Новый Свет корабли с африканскими рабами доставили и желтую лихорадку. Она распространяется москитами вида Aedes aegypti, и однажды одному поколению африканских комаров удалось пересечь Атлантику в открытых бочках с грязной питьевой водой. Попав на острова и в Южную Америку, насекомые рассредоточились и дали старт болезни. Для европейского населения это тропическое заболевание стало серьезной угрозой. Тот, кто один раз его перенес, больше не заболевал, и выжившие обзавелись иммунитетом, но новоприбывшие всегда подвергались риску.