Почему именно я? Даже если у тебя супер-пупер-мега-гипер-проблема, я не единственный грамотный специалист, который в состоянии ее решить. Если она вообще решаема, тем более, у Морозова наверняка юрист будет не хуже. Или, может, ты мне так отомстить решила?

- Отомстить? – она расхохоталась. – Ну ты даешь, Юля. За что? Он ведь тебе сказал, что мы расстались, так?

Я попыталась вспомнить, но все расплывалось. Кажется, когда мы разговаривали у Соньки на кухне, Димка сказал что-то вроде «теперь это уже неважно» - о том, что он был с Ларисой. И только потом, через пару дней, - что у них все закончилось.

- Да, так и было, - кивнула я.

- Ну вот. Ты передо мной ни в чем не виновата. Почему именно ты? Еще раз, тебя считают одной из лучших в этой области, а я привыкла к лучшему. Причем, заметь, привыкла не получать, а добиваться. Полученное легко для меня особой ценности не имеет. И еще заметь. Я не выкручиваю тебе руки, не принуждаю. Решение за тобой. Но это будет именно твое решение, а не мое.

М-да… иезуитство высшей пробы. Ты не принуждаешь, но вынуждаешь меня принять решение – мое решение. Дьявол, как обычно, в деталях.

- Послушай, Юль, - Лариса прикусила свою силиконовую губу, и это выглядело довольно странно. – Не хотела об этом говорить, но… похоже, тебе нужно кое-что узнать. То, чего ты точно не знаешь. Возможно, это облегчит задачу. Кофейку не сделаешь?

Глава 8

Вот тут разумнее всего было бы, наверно, выставить ее под зад коленом. Потому что не сомневалась: услышу то, после чего захочется помыться с хлоркой. Пусть нажалуется Сергеичу, что я отказалась, - и гори все огнем. Пройду квалификацию и стану адвокатом, хотя это никогда меня не привлекало. Куплю дом, квартиру на Коннице сдам. Планы – на то они и планы, чтобы подвергать их корректировке.

Но тут же вступил другой голос, который вполне резонно напомнил, сколько я впахивала на эту карьеру. И в один момент похоронить все это ради Димы, для которого была?.. Откуда я вообще знаю, кем или чем была. Судя по всему, ничем важным.

- Ален, сделай, пожалуйста, кофе, - попросила я, набрав номер ресепшена. – Да, один. Черный, с сахаром.

Дожидаясь появления кофе, Лариса порылась в сумке, достала пудреницу, критически осмотрела себя в зеркале. Вряд ли в этом была нужда, скорее, просто добавляла в паузу театрального напряжения. Наконец Алена принесла на подносике чашку на блюдце и пару пакетиков сахара.

- Ну, в общем, так… - Лариса насыпала сахар в кофе, размешала, сделала глоток, поморщилась. – Бывает такое, что ты знаешь: человек – свинья. Но терпишь это. Долго терпишь. Иногда очень долго. Разные причины могут быть. Чувства, привязанность, привычка, ребенок, деньги, в конце концов. Думаешь: да ладно, пусть свинья, но зато своя, родная. Кто без греха. А потом наступает такой момент, когда понимаешь: все, терпилка кончилась. Я Морозова знаю всю свою жизнь. Без преувеличений, с рождения. На один горшок ходили, в одной кроватке спали. Разница у нас меньше месяца. Отцы наши тоже с детства дружили. Только мой был шпана и фарцовщик, а его – ботан и комсорг. А в итоге все равно оказались в одной бизнес-лодке. Мало того, мы еще и дальняя родня. Наши с Димкой матери – троюродные сестры. Такой вот мини-инцест. Жили мы в одном доме, нянька у нас была общая. В школе за одной партой, в институте в одной группе. Ну а переспали первый раз в десятом классе.

Замолчав, Лариса отпила еще один глоток, снова поморщилась и отодвинула чашку. Я молча смотрела в одну точку под столом. Там валялась маленькая белая пуговица, похоже, от Славкиной рубашки. Ноги замерзли так, что я их уже не чувствовала.

- Юль, можешь не верить, но мне тебя искренне жаль. Не знаю, каким ты его себе представляла, но… подозреваю, этот образ сильно отличался от оригинала. Он умеет быть очень милым, просто душкой. Такой прямо романтичный герой. Девчонки по нему пачками сходили с ума, потом бабы текли только так. Я все о тебе знала. С самого начала. Они тогда ездили к бабке на юбилей. Отец с матерью раньше уехали, а у Димки какие-то соревнования спортивные были, вот он и задержался. Рассказывал потом, как на него в поезде вешалась какая-то моль с косой. Так и сказал. Липла, как пиявка, адрес и телефон свой всучила.

- Ну, допустим, адрес он у меня сам попросил и письмо написал, - сухо уточнила я. - Непонятно зачем.

- Охотно верю, - кивнула Лариса. – Я так и спросила, зачем тогда писал. Сказал, что чисто для стеба. И твое письмо мне читал. Ржал при этом над каждым словом. Помню только что-то про собаку, которую ты потеряла, а она дома ждала.

Иногда вот так случится какой-нибудь факап, зажмуришься и скулишь: «ну твою же мать!» Именно вот это я сейчас и чувствовала, только плескалось внутри, потому что наружу не пускала. Про собаку я действительно писала Димке в том письме, которое он не получил… якобы. Взяла Матроса на речку, а тот сбежал. Бегала, искала, звала, он, паразит, давно дома прохлаждался в тенечке.

Можно, конечно, было предположить: Лариса врет, чтобы выставить Димку в неприглядном свете и тем самым заставить меня согласиться. Но… от кого она могла узнать о нашем дорожном знакомстве? О том, что тогда я была «молью с косой»? Только от него самого. И о содержании письма тоже. Украла? Да нет, тогда он вряд ли сказал бы, что не получил его.

- А узнал он тебя в институте сразу, как увидел, - продолжала Лариса. – Черт, говорит, эта та самая, с которой я тогда в поезде ехал. Придется сделать морду ящиком, как будто не узнаю. А то ведь начнет снова липнуть. И каждый раз потом ржал, когда тебя видел. Мы как-то даже поругались из-за этого. И в тот день, когда концерт был, тоже поссорились. Нет, не из-за тебя. Мне никогда квартирники не нравились, а Димка хотел пойти. Ну и пошел один. А потом мне, конечно, донесли, с кем ушел оттуда. Сильно подозреваю, что мне назло. А тут и две полосочки подкатили. Я как бы этого не планировала. Но что ты, он же будет осторожен, он же себя контролирует.

Желание выкинуть Ларису