– Спасибо. Утешил.

– Так это сюда ты так рвалась? – скривилась Джослин. В пыльной витрине лавки с облезлой дверью громоздились сломанные столы, битые лампы и прочая рухлядь. – В лавку старьёвщика?!

– Это вовсе не лавка старьёвщика. – Максин указала на ржавую вывеску над дверью. – Видите: это «Экзотические драгоценности и прочие сокровища Хавьера»! – Она толкнула скрипнувшую дверь. – Давайте посмотрим, что там внутри.

– Надеюсь, это не логово злого колдуна, – шепнул Олли, опасливо подныривая под свисающее с притолоки нечто, напоминающее высушенную голову. – У меня мурашки от этого места.

Внутри лавки витал затхлый запах плесени. Толстый, похоже, давно не тронутый слой пыли покрывал всё: штабеля рассохшихся оконных рам, пустых пузырьков из-под снадобий, скопления разномастных зеркал на покосившихся столах и неряшливые кучки перьев, чернильниц и прочего старого хлама, который, видимо, не находил применения и в лучшие времена. Теснота была такая, что мы с трудом протискивались через загромождённые проходы между горами безнадёжно ветхого барахла. Нигде не было видно ни единой живой души, и меня это несколько насторожило.

Эл-Гри сдула пыль со стопки потрёпанных книг.

– «Тысяча и один способ наложить заклятие вечного сна», – прочитала она и, пожав плечами, отодвинула рассыпающийся том в сторону. К нему тут же потянулась Джослин. – Здесь что, торгуют чёрной магией?

– Ничего подобного! – раздался чей-то пронзительный визгливый голос, и мы дружно подскочили, увидев невесть откуда взявшегося высокого тощего типа в броском одеянии, расшитом блестящими цветными бусинами. Такие же бусины во множестве украшали его длинную седую бороду. Я решила, что это и есть Хавьер. – Здесь каждый может найти сокровище себе по нраву, а уж герой он или злодей – мне без разницы. Не люблю, знаете ли, дискриминации.

– А где вы раздобыли всё это? – полюбопытствовал Олли, задумчиво поглаживая вытесанную из дерева фигуру русалки, которая, судя по всему, некогда украшала нос какого-то корабля.

Хавьер потеребил бороду:

– По-разному, сынок, по-разному. Люди много чего отдают мне – по самым разным причинам. Тут заранее и не угадаешь, какое сокровище может тебе попасться. Может, вам что-нибудь понравилось?

Я уже готова была выпалить «нет» и валить отсюда, но тут Максин радостно взвизгнула.

– Только взгляните! – ликовала она, вертя в руках какую-то непонятную ржавую железяку. – Я играла с такой, когда была ещё мелким огрёнком!

Джек присмотрелся к её находке:

– Банка какая-то.

– А мне кажется, это сломанный абажур, – предположил Олли.

– Бесполезный хлам, вот что это такое, – отрезала Джослин.

– Это масляная лампа! – объяснила Максин, вертя помятую штуковину в руках. У неё был тонкий носик и маленькая коричневая крышечка, но разглядеть что-то ещё из-за наросшей на неё грязи и ржавчины оказалось невозможно. – Мой папа как-то привёз мне из одного своего путешествия точно такую же. – Её улыбка увяла. – А когда во время Тролльей войны наш дом сожгли, она тоже пропала. – Она прижала лампу к груди, испачкав одежду ржавчиной. – Я обязательно должна её купить. Сколько она стоит?

Хавьер уклончиво подёргал себя за бороду:

– О, боюсь, это дорогая вещь. Настоящий антиквариат, очень ценный.

Ни стыда ни совести у человека.

– Она старая и ржавая, – возразила я. – Думаете, если мы школьники, нас так легко обдурить?

– Это вымогательство, – заявил Джекс, и мы все подтвердили: да, именно оно и есть.

– Вовсе нет! Это действительно большая редкость! – Хавьер подошёл к Максин и взял у неё из рук свою лампу. – Я даже подзабыл, что она есть у меня в магазине. Конечно, она слегка грязновата, но если её чуть-чуть почистить и отполировать, она снова засияет как чистое золото. Даже не уверен, что могу с ней расстаться. Её прежний владелец уверял, что она волшебная – но сколько бы я её ни тёр, вызвать джинна мне так и не удалось.

– Это всё выдумки, – выпалила Джослин.

– Нет, не выдумки! – Хавьер направился прочь. – Эта вещь не продаётся. Прошу прощения.

– Ну пожалуйста! – взмолилась Максин. – Я отдам вам всё, что у меня есть. Мне очень нужна эта лампа.

– Вы сказали, что джинн из лампы так и не появился, – напомнил ему Джекс. – Так может, его вовсе и не было, а вы только зря теряли время.

– Само собой, его не было, – хмыкнул Джек. – Джиннов на самом деле не существует. Даже младенцы это знают.

Хавьер на мгновение как будто задумался.

– Возможно, ты прав, – сказал он вдруг, протягивая лампу Максин. – Держи, она твоя. И по сходной цене.

– Спасибо! Спасибо! – радовалась Максин, выворачивая карманы и выгребая из них всё до последней монетки.

Мы с Джослин переглянулись, и я тряхнула головой. Что ж, Хавьер может смело считать это выгодной сделкой, а вот Максин – вряд ли.

Я помахала перед лицом Максин листком пергамента:

– Поверить не могу, что ты взяла и изменила приглашение!

– Эй, мне же так не видно!

Максин пригибалась и вертелась, пытаясь уклониться от подсунутого под самый нос свитка и упорно продолжая начищать свою лампу. Уж не знаю откуда, она натащила в нашу комнату кучу каких-то полиролей, протравочных составов, очищающих спреев, которыми пользуются эльфы-уборщики, и всевозможных щёточек и тряпочек. Теперь всё это было разложено перед ней на столе, а Апельсинка сидела под ним, неотрывно наблюдая, как Максин скоблит, трёт и полирует своё приобретение. В конце концов заскучавшая утка попыталась проглотить одну из щёток, и Максин прогнала её от себя.

Уилсон высунул из моего кармана маленький розовый носик и тоненько чихнул.

Снадобья Максин и впрямь благоухали как сапоги Олли.

– Максин, открой окно, а? А то мы все задохнёмся от этой вони!

Увлечённая работой, Максин не отреагировала. Пришлось мне самой распахнуть витражные створки и впустить в комнату немного свежего воздуха.

Максин с омерзением отшвырнула тряпицу, которой натирала лампу:

– Этот состав тоже не работает! Нет, ты только взгляни! – Она поднесла лампу поближе к свету. Та по-прежнему оставалась ржаво-коричневой, но теперь на её боках проступили какие-то зеленоватые пятна. Я про себя решила, что пока усилия Максин только усугубили положение. – И ещё я никак не могу снять с неё крышечку. – Максин подёргала за пимпочку на крышке лампы, но та не сдвинулась с места. – Просто очень хочется заглянуть внутрь. На звук там пусто, – признала она, встряхивая лампу и поднося к уху, – но хотелось бы знать наверняка.