Многочисленные варианты протестующего поведения являются результатом того, что ни одна из этих потребностей не удовлетворена. Например, ребенок не хочет убирать свои вещи, потому что это единственный найденный им способ самовыражения, проявления своей индивидуальности, желание привлечь внимание, получить больше знаков уважения, чем его младшая сестра или старший брат. Как говорил Ги Корно[6] на лекции под названием «Драма хороших мальчиков и девочек»: «Если меня не признают, я протестую и провоцирую».

3. Когда я работаю с матерями, я отмечаю, что они практически всегда готовы прислушаться и с уважением отнестись к потребности ребенка слегка передохнуть и поесть перед тем, как убраться, при условии, что признаются, разделяются и пользуются уважением их собственные потребности в соблюдении порядка и поддержании домашней дисциплины. То есть для них не столь важно, чтобы дети тотчас же приступили к уборке, скорее, мамы устали в одиночку убирать обувь, тетради, игрушки, одежду всех членов семьи и чувствовать, что только их одних волнует порядок. И чаще всего они не находят другого способа, кроме как получить желаемое, навязывая его.

Также я наблюдаю радикальные изменения в функционировании семейных и супружеских систем, если люди доброжелательно и с заботой о себе разъясняют свои потребности другому человеку, стараясь убедиться, что тот их понимает.

4. В выражении «Вечно у тебя все валяется в беспорядке», которое многие считают объективным наблюдением, нет ни единого слова, несущего объективный смысл, кроме, может быть, слов «у тебя». Вдобавок оно звучит как обвинение.

• Слово «валяется» выражает суждение вместо наблюдения: мама устала видеть вещи там, где она хотела бы видеть нечто иное, следовательно, она считает, что ребенок их бросает, тогда как ребенок, возможно, удовлетворен таким положением дел.

• Слово «вечно» несет на себе отпечаток той же усталости: очевидно, что это преувеличение, а ребенок, разумеется, не упустит возможности ответить: «Да я же вчера все убрал», – и будет сердиться, что его несправедливо осудили и не признали его усилий накануне.

• Слово «всё» здесь использовано некорректно. Естественно, не все, и ребенок обязательно заметит: «Нет, вчера я убрал свои комиксы», – и будет сердиться, что мать не оценила этого жеста, даже если игрушками, обувью, спортивными аксессуарами усеяны все уголки в доме.

• «В беспорядке» – это слишком сильно сказано, решительно подумает ребенок. «Я живу, играю, выдумываю, ведь я – живой, а ты говоришь «в беспорядке». Все вы, взрослые, зануды!»

Вы видите, что каждое слово этого выражения вызвало у ребенка сопротивление, возмущение, неприятие. Начиная диалог в подобной манере, мы гарантированно обеспечиваем нежелание сотрудничать с нами. Наш партнер, чувствуя, что его сразу же осуждают и критикуют, приложит все свои силы, чтобы оправдаться, попытаться противостоять, а не прислушаться к нашей потребности.

И, наоборот, если мы начинаем диалог, нейтрально упоминая о предмете нашей озабоченности (нейтральное наблюдение: «Я вижу на полу в гостиной твои комиксы, обувь на ковре в коридоре и игрушки на лестнице»), мы даем себе возможность сообщить другому о нашей потребности. Чтобы он не воспринял это как упрек или принуждение, способные лишить его свободы действия, мы стараемся сформулировать открытый и обсуждаемый запрос, например: «Я опечалена и огорчена этим, потому что я нуждаюсь в порядке и помощи в уходе за домом (Ч – П). И мне хотелось бы узнать, не согласишься ли ты унести вещи в свою комнату (З)».

Интеллект помогает нам нейтрально считать факты и либо привлечь внимание собеседника к тому, что нас беспокоит, не вызывая в нем протест и раздражение, либо самим расставить все факты по местам, не пускаясь в бредовые интерпретации. С максимальной объективностью фиксируя факты как таковые, мы способны расставить приоритеты и рассеять иллюзии, которыми являются предрассудки, стереотипы, априорные суждения, имеющие тенденцию разрастаться, занимать все наше интеллектуальное пространство и вторгаться во все наши разговоры.

Сколько дискуссий, споров, совещаний мы провели, комментируя не проверенные факты, а наши иллюзии! Мы бы сэкономили и нервы и энергию, если бы стали больше говорить о фактах, а не о том, чего мы боимся и что нам кажется.

Предлагаю вам выполнить следующее упражнение: понаблюдайте факты, не строя суждений, потом прислушайтесь к тому, что происходит у вас в душе, попытайтесь определить свои чувства и потребности.

Завершая разговор о важности наблюдения без суждений, я поделюсь с вами тремя соображениями.

1. Отличать изложение фактов от их интерпретации – это практика, к которой часто прибегают в полицейских расследованиях и юридических процедурах. Прежде чем противопоставить факты общественным ценностям, сформулированным в законах, все заинтересованные стороны (полиция, суд, агрессор и жертва, истец и ответчик, третьи стороны, причастные к данному делу, и т. п.) должны прийти к согласию по поводу фактов. То же самое происходит в армии. Когда я служил в армии, то прошел курс обучения на радиста, который назывался «Наблюдение и донесение информации». Чтобы быть уверенным, что описываешь факты такими, какие они есть на самом деле, не нужно обременять их чувствами!

Представьте, что во время войны наблюдатель сообщает: «Мы окружены со всех сторон, враг обрушил на нас самое мощное оружие, это провал!» – нелегко будет отреагировать адекватным образом. Зато, если наблюдатель укажет, что на самом деле он видит («На расстоянии 10 километров от линии фронта с юга на север движется колонна из 15 танков, по левому берегу реки поднимается отряд в сотню человек, три самолета типа XY летят на восток»), шансы на адекватную реакцию повысятся!