Он, конечно, не забыл о своем приказе и тех неизбежных потрясениях, которые за ним последуют, но все же, я полагаю, недооценивал бурю эмоций, вызванных его планами. В своем нынешнем настроении он не мог представить, с каким трудом другим придется испить назначенную им горькую чашу. Король выглядел умиротворенным и благожелательным и, наверное, был уверен, что все люди охотно воспримут его планы. Конечно, эта его уверенность действовала на всех собравшихся, и все равно нам предстояла дорога по очень пересеченной местности.

Как и следовало ожидать, никому не понравилось внезапное объявление о том, что их земли переходят в собственность варваров; особенно растерялись местные дворяне. Ошеломленные заявлением Верховного Короля, они сидели в полной тишине, пока Артур объяснял смысл восстания против него и его печальные последствия. Затем, так же, как я с Хвилом, он подал им надежду.

— Я постановил так, так оно и будет, — торжественно произнес он. — Предательство не остается без ответа; однако Богу угодно смягчить жестокую справедливость милостью, дабы невиновные не пострадали чрезмерно из-за неверности своих неблагородных господ. Сегодня лорд Мерсия, предводитель вандалов, поклялся поддерживать и защищать всех, кто останется на своих землях в перешедшем к нему королевстве. Вы можете сохранить свои поселения и свои дома, свои поля, стада и крупный рогатый скот. Он крестился и поклялся Христом, он отрекся от всех других богов. Вдобавок он пообещал, что не возьмет ничего, кроме того, что дадут ему добровольно.

Если Артур хотел их успокоить, то совершенно не преуспел. Люди вместо этого вспыхнули так, словно в огонь плеснули масла. Гнев дворян сотрясал сам воздух.

— Это что же, я должен принести присягу варвару! — взревел лорд Энсит. — Да не бывать такому! Я британец, и уважаю только истинных британцев! И я вовсе не желаю, чтобы мои земли отдавали чужеземцам.

— Я тоже! — закричал его северный сосед Араун.

Эти крики стали лишь первыми. Все повскакали на ноги, все принялись орать во всю глотку и трясти кулаками над головами. Всякий стремился перекричать другого, словно от громкости их голоса что-нибудь зависело. Ни о каком порядке нечего было и думать. Кимброги придвинулись к Артуру и взялись за рукояти мечей. Они были готовы к любому повороту событий. Лленллеуг, Кай, Бедивер, Рис и я заняли свои места и спокойно смотрели на расшумевшихся британцев.

Артур, вызвавший весь этот переполох, с удивлением наблюдал кипевшие перед ним страсти. Совет на глазах превращался в форменный бедлам. Мирддин, нахмурившись, склонился над правым плечом Артура и что-то сказал королю на ухо. Артур отмахнулся. Шум продолжал нарастать.

Полагаю, он рассчитывал дать буйному пламени выгореть, чтобы потом легче было убедить несогласных. Боюсь, он напрасно ждал. Чем громче они орали, тем злее становились.

Уверен, все закончилось бы большой дракой и кровопролитием, если бы не внезапное появление немой молодой женщины. Я понятия не имею, как она там оказалась. Такое впечатление, что просто неожиданно возникла посреди разгневанных лордов.

Я в это время смотрел на Артура на случай, если поступит какая-нибудь команда, а когда оглянулся, то увидел, что она стоит совершенно спокойно, сложив руки перед собой, холодная и целомудренная, в простой белой тунике, подвязанной на тонкой талии голубым поясом; светлые волосы сияют на солнце: этакое прекрасное видение!

Ее неожиданное возникновение встревожило совет. Некоторое время крики еще продолжались, но постепенно разгневанные лорды замолчали, и собрание охватило тревожное ожидание. Девушка не обращала внимания ни на кого, кроме кимброгов, стоящих перед ней; их она разглядывала с невинным интересом ребенка, увидевшего новую игрушку.

Она шагнула вперед, потом еще раз и скромно остановилась перед строем, ее зеленые глаза широко распахнулись и светились от восторга. Восторженное выражение придавало лицу еще большее очарование.

Прошло несколько мгновений, прежде чем люди на совете обрели голос и яростно потребовали объяснить, откуда взялось это чудо. Но если раньше ярость была направлена против Артура, то теперь они переключились на новое событие, и требовали ответа, зачем и по какому праву эта женщина посмела прервать их важные обсуждения.

Артур тоже пребывал в растерянности; он огляделся, ища того, кто может объяснить ему происходящее. Я шагнул к нему и поспешно сказал:

— Я знаю эту женщину, милорд, точнее, она мне известна.

— Кто она? — спросил король, еще раз взглянув на нее. Бедивер наклонился поближе, чтобы услышать мой ответ.

— Не могу сказать, но…

— Почему она здесь?

— Опять же, не могу сказать, — ответил я.

Артур скептически посмотрел на меня.

— Так она с тобой знакома, Галахад, или все-таки ты ее не знаешь.

— Артур, — я умоляюще прижал руки к груди, — я видел ее однажды, то есть встретил на пути в крепость Уриена. Я же должен был позвать Хвила на совет.

— Так она родственница Хвила? — спросил Артур, украдкой взглянув на нее.

— Нет, господин, — ответил я и быстро объяснил, как мы наткнулись на нее в лесу. — Она выглядела голодной и уставшей. Я оставил ее на попечение Хвила. По моему предложению он привел ее в совет, чтобы выяснить, не узнает ли ее кто-нибудь из собравшихся.

— А в чем проблема? — не понял Бедивер. — Разве она не может сама сказать?

— Вот как раз в этом. Она немая. Не говорит ни слова.

Артур кивнул, а затем встал и поднял руки, призывая собрание к вниманию. Надо сказать, вовремя, а то они бы снова накинулись на нас.

— Друзья! Нет причин для беспокойства. Эта молодая женщина — немая, она не говорит. Я спрашиваю, не знает ли кто-нибудь из вас, кто она и откуда.

Дворяне и вожди тут же с жаром начали обсуждать новую проблему. После коротких дебатов выяснилось, что незнакомку никто не знает, и на совете никто ничего не может добавить.

Артуру ответ не понравился. Он призвал лордов тщательнее порыться в своих воспоминаниях. Совет предложение возмутило, и на этот раз они отреагировали еще более раздраженно. До сегодняшнего дня никто, кроме Хвила и его людей, в глаза не видел странную деву. Мнение было единодушным, в этом согласились все, чего нельзя было сказать о предыдущих словах Артура.

Любопытно, подумал я, что сам факт появления молодой женщины вызвал в людях такое страстное отрицание. Дворяне горячо принялись доказывать, что, дескать, «она не наша» и вообще никто ее никогда в глаза не видел. Я тут же вспомнил, что Хвил реагировал так же, когда