Гай шумно зевнул: иезуитская беседа о морали аморального начала ему надоедать, и он взялся за рычаг.

– Мы умеем бороться с собственными инстинктами. Шак, никак не пойму – о чем у нас с тобой разговор? Если ты передо мной оправдываешься, то своего отношения к тебе я не поменяю. Если хочешь покаяться, то лучше приходи как-нибудь в другой раз. Я пришлю Святошу.

– Подожди! – Шак склонился к щели, и Гай невольно отпрянул. – Тебе не место среди этого мусора! Я не зря сказал о хищниках! Неужели ты не видишь, что внутри тебя сидит зверь?! Ты его не можешь обуздать, и это хорошо. И ты не должен прятать его в затхлом трюме вместе с неудачниками! Твое место рядом со мной! Выползай из этой вонючей норы – ты мне подходишь!

– Не уверен, – Гай едва сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Зато я уверен! Мне сказали, что ты из городского сектора, что недалеко от ворот. Это так?

– Тебя не обманули.

– Удивительно – всегда считал городских обитателей никчемным рафинированным студнем. Особенно рядом с воротами, где полно полиции. Но ты исключение, и это мне нравится. Не думай, что я держу на тебя зло из-за вонючки Фрая. Жалкий, смердящий, плешивый недоумок. Единственной пользой от него оказалось то, что он пробудил в тебе зверя и предъявил его остальным. Да, Гай, его увидели и те, кто сейчас рядом с тобой. Но не строй иллюзий. Конечно, они безропотно, послушным стадом пойдут следом, но всегда будут тебя сторониться. Они овцы из питомника на заклание! И чтобы тебе не говорили, они всегда будут тебя бояться, потому что видят в тебе хищника. А вот мне по душе те, кто, не раздумывая, бьет, схватив первое, что попало под руку. Потому что мы с тобой одной породы!

– Это получилось случайно. Я никого не хотел убивать.

– Нет! В тебе проснулся зверь. Я видел его глаза. Прячась внизу, ты погубишь и его, и себя. Признай, что выжить у вас шансов нет. Произойдет одно из двух: или мы сорвем этот люк и доберемся до ваших хлипких шей, или раньше вы передохнете сами.

– Разочарую тебя, Шак! Здесь первенство будет за вами. И причиной всему вода. У нас она есть, а у вас ее нет.

Даже через толстую сталь люка Гай почувствовал, как Шак напрягся. Затаив дыхание, он раздумывал не меньше минуты, затем произнес, не скрывая презрения:

– Ты врешь! Врешь, загнанная в угол городская крыса! Придумал уж чего бы поумнее.

– Сид, подай, – Гай протянул руку за плафоном с остатками воды. – Что ты скажешь об этом?

Наклонив, он просунул в щель плафон. Шак вырвал его из рук Сида, попробовал и на этот раз взял еще более длинную паузу. Не выдержав затянувшегося молчания, Гай язвительно заметил:

– Ты задумался, как бы теперь переметнуться на нашу сторону? Не изводись, Шак, ответного приглашения не будет.

– Много ее у вас?

– Много.

– Вода – это еще не все, что нужно, чтобы выжить. Она дает дополнительный шанс, но не более. Вам все равно конец.

– Интересное замечание от того, у кого этого шанса нет. Как сказал наш Свимми – нужно лишь набраться терпения. Сколько вы протянете без воды под палящим солнцем? А, Шак? Три дня? Или, может, даже пять? Говорят, прокаженные способны обходиться без воды неделями. Может ты из породы прокаженных?

– Я знаю, как выпаривать от соли океанскую воду. Ты даже отдаленно не представляешь, слабак, в каких ситуациях мне приходилось оказываться, а я все равно жив.

Гай перехватил скептическую ухмылку Тобиаса. Отрицательно качнув головой, Тоби шутливо изобразил ладонью трепливый язык.

– Шак, ты опустился до вранья? – понял его Гай. – Чтобы выпарить соль, нужны опреснители. Один такой стоял рядом с моим домом. Размерами он был с половину баржи. Ты пронес его в собственном кармане? Твое вранье, Шак, говорит, что на этот раз неудачник – это ты! Это вам всем конец! И тебе в том числе.

– Обнаглевшая городская крыса! Да я… я до тебя все равно доберусь! Что ты о себе возомнил?! – Шак едва не задохнулся от бессильной злобы и в ярости стукнул по железу кулаком. – Ты еще взвоешь, когда я запущу пальцы в твои потроха! Вода лишь придаст нам сил, чтобы быстрей добраться в трюм. Это хорошо, что ты о ней сказал! Теперь нас не удержать никаким люкам!

Грохнув дверью, Шак вышел из рубки, и Гай услышал, как он заорал на подвернувшегося под горячую руку Крэка:

– Что уставился, черная образина?! Подслушивал? Зови всех на бак!

Тобиас нервно заметил:

– Ты его здорово разозлил.

– Да! – тут же поддакнул Сид. – Про воду лучше бы промолчать.

– Ничего, – возразил Гай. – Выведенный из себя враг, считай, что уже наполовину побежден.

Он потянулся к запорной рукояти, но, почувствовав слабое дуновение прохладного воздуха, решил оставить люк приоткрытым.

– Сид, наблюдай! Если что, сразу бей тревогу.

В отличие от Сида с Тобиасом Гай в душе ликовал. Если раньше он еще сомневался, то ярость Шака красноречиво обнажила слабость их противников. Шак испугался! Как бы ни пытался этот разукрашенный шрамами монстр скрыть страх, но Гай его почувствовал, как свой собственный. Преимущество такого козыря как вода, Шак оценил куда весомей, чем даже они сами.

– Тоби, распределение воды доверим тебе. Каждому поровну! Определи норму, чтобы не в ущерб ее восстановлению. В восьмой отсек отныне разрешено входить только тебе. Остальным туда дорога закрыта. Всем понятно?

– Чего уж тут не понять? – ответил за всех Сид.

Он с легкостью принял негласное главенство Гая, тем более, если уж их лидер признан самим Шаком! Но неожиданно воспротивился Метис.

– Воду нашел Свимми! Он и должен ее делить. Кстати, где он? Я его не вижу!

– Я оставил его дежурить у пробоины в носу, – ответил Гай.

– Ты… оставил… – многозначительно кивнул Метис, прикусив губу. – И с каких пор ты стал за нас что-то решать? Ты уже возомнил себя правой рукой Шака? Или тебе понравились его слова о том, что мы твое стадо? Ты бы не принимал слова этого упыря так близко к сердцу. А то ведь стадо может выставить того, кто возомнил себя хищником, на заклание по ту сторону от люка. Тебя ведь, кажется, туда приглашали? Может, не стоит откладывать? А с водой мы уж определимся как-нибудь без твоих приказов. Ну а тем, кто желает, чтобы все решали за него, и хочет, чтобы над ним был кто-то главный, я хочу посоветовать не торопиться. Здесь нужны опыт, хватка и гибкость суждений.

– Как я догадываюсь, этого у тебя с избытком?! – отпустил шпильку Тобиас.

Но Метис будто и не заметил его иронии.

– Вполне! Я служил клерком в консульстве по делам колоний и знаю, как находить общий язык с такими как Шак. Может слыхали об унии по урегулированию территориальных споров прокаженных? Мои поправки вошли в один из его пунктов! А еще я следил за аналитиками, занимавшимися планированием и распределением ресурсов. Так что, Тобиас, наши кластеры находились по соседству. Я помню тебя. Мы иногда встречались на совещаниях у префекта. А теперь оглянись вокруг и спроси себя – кого ты видишь? Мягко говоря, мы с тобой отличаемся от остальных, – Метис красноречиво постучал себе по виску. – И кому как ни нам заниматься распределением воды, да и вообще, укладом жизни и руководством нашей небольшой общины?