Щенок был нескольких дней от роду. Бессмысленные мутные глазки таращились. Он плакал и сучил лапками, пытаясь согреться.

Ну и дела. Скорее всего, щенка в пакет положили, чтобы утопить. Засунули, завязали покрепче ручки и закинули подальше в пруд. Но обреченный на гибель песик помирать не захотел, стал бороться за свою маленькую жизнь и прибился к берегу. Откуда у него только силы взялись?

– Ах ты бедняга. И что мне с тобой теперь делать? Не иначе как домой нести.

Герман закутал утопленника, осторожно прижал и быстрым шагом двинулся в обратный путь. Щенок притих, согревшись, и перестал хныкать. Уже хорошо.

Герман повернул за угол к подъезду и увидел Царевну. Сгорбившись, она сидела на лавочке и с тоской смотрела на телефон, который держала перед собой.

Он остановился и, задержав сразу сбившееся дыхание, спросил:

– Ты что тут сидишь?

Лора подняла на него сумрачный взгляд. Сейчас спросит «давно ли мы на ты?». Но она не спросила.

– Тебя жду. Куда ты подевался? Телефон не отвечает. Дома никого. Я думала уже в полицию звонить.

– Я весь день дома был. И телефон тоже.

– Зато я сегодня без телефона целый день. Забыла с вечера зарядить. Вечером первым делом кинулась звонить, а тебя нет.

Она встала и подошла. Снизу заглянула в колдовские зеленые глаза.

– Что-то случилось?

Вот черт! Ну невозможно на нее сердиться! Глядит паинькой и кажется такой беззащитной! Словно и вправду другого телефона во всем Питере не сыскать и попросить не у кого! Герман смотрел и чувствовал, что уже жалеет ее, беднягу бестелефонную!

Лора поняла его взгляд по-своему. Злится, что она приперлась на ночь глядя. Как всегда, не вовремя.

Она вздохнула, придумывая, что бы такое умное сказать, чтобы он не подумал, что приперлась она просто потому, что не может долго находиться вдали от него, не видеть, не слышать…

Она уже и губы сложила для слов типа «ну что ж…» или «ну ладно…» и тут вдруг заметила, что в руках он держит скомканную куртку, а в ней что-то шевелится.

– Ой, чего это у тебя в куртке сидит?

– Муму.

– Какое «муму»?

– Самое обыкновенное. Из повести Тургенева.

– Че ты гонишь?

Вот любила она тинейджерский сленг!

Герман развернул куртку. Оттуда показалась маленькая лопоухая морда и сладко зевнула.

– Господи, крошечный какой!

Лора сунулась к щенку и стала причитать, сюсюкая и умиляясь.

– Где, ты говоришь, его нашел?

– Из воды вынул. Его утопили, а он выплыл.

– Сволочи какие!

– Дело обычное. Буду звать его Муму.

– Нет! Не надо собаке карму портить! Давай назовем его Муми-тролль!

– Что за имя дурацкое?

– Ничего не дурацкое! Му – от Муму, ми – от миленький, а тролль, потому что смешной!

Герман хмыкнул и посмотрел на Царевну. Он был согласен на все, лишь бы она стояла рядом и никуда не девалась. Никогда.

– Ты злишься на меня? – неожиданно спросила она, подняв к нему серьезное лицо.

Он вздохнул и ответил честно:

– Злюсь. Ужасно. Я тебя весь день прождал, ничего делать толком не мог. Все из рук валилось. А ты даже не…

Он не успел договорить. Лора потянулась, обхватила руками его шею и поцеловала так сильно и горячо, как будто скучала по нему всю жизнь. Герман задохнулся и обнял ее.

И тут о себе напомнил лопоухий субъект, которого они только что назвали диковинным именем. Засучив лапками, Муми-тролль стал выкарабкиваться из куртки и заскулил.

Лора спохватилась.

– Он же голодный! У тебя корм какой-нибудь есть?

– Откуда? Я же не собака! И потом, какой ему корм? Он еще должен титьку сосать.

– Точно. Пошли за молоком. По пути в интернете посмотрим, чем их кормят в младенчестве.

За хлопотами они словно забыли о поцелуе. Стали суетиться, устраивать нового жильца, кормить, успокаивать. И сами постепенно успокоились.

Уже совсем поздно Герман отвез Лору домой. Она забежала в парадное прежде, чем он успел ее обнять. В самом деле, чего это она полезла целоваться? Да еще первая! Лора прижала ладони к щекам, постояла немного и, не торопясь, стала подниматься по лестнице.

Роясь в сумке, она поднялась на второй этаж. Ключ, как всегда, открыл замок с пятой попытки. Наконец она попала в квартиру, и тут же до ее слуха донесся мелкий женский смех, такой серебристый и музыкальный, что Лора сразу догадалась – к Гале пришел мужчина. Интересно, что за субъект появился на Галином горизонте?

Лора заглянула на кухню, и ее лицо чуть было не вытянулось. Успела собрать в последний момент. Галя заваривала чай, а помогал ей Альберто Хименес собственной персоной.

Это был сюрприз от слова «черт побери», как любила говорить мама. Сделав приятно-удивленное лицо, Лора поздоровалась. Альберто кинул на стол полотенце и торопливо подошел.

– Сарита, ради бога, не браните меня за появление без приглашения.

Галя, развернувшись, внимательно следила за их встречей.

– Что вы, Альберто, я вам всегда рада.

Дон Хименес взял ее руку и, глядя в глаза, поцеловал пальцы.

– Хотелось бы надеяться.

Позер. Лора улыбнулась и отняла руку.

От макушки до пят Галя превратилась в одно большое ухо. Лора заметила и улыбнулась еще раз.

– Поверьте, Сарита, если бы не важное дело, ни за что не посмел бы явиться без приглашения. У меня к вам разговор. Но если это совсем неудобно и мой проступок кажется вам дико бестактным, то я, конечно, безусловно…

– Полно, Альберто, я знаю вас как истинного идальго и уверена, что просто так без приглашения вы бы ко мне не пришли.

Это был укол, но Альберто, счастливый, что его не выставили вон, моргнув, отвечать не стал, однако выразил лицом полнейшую готовность слушать и повиноваться.

– Прошу ко мне в комнату.

Лора сделала шаг по коридору.

– Вы позволите? – выступила на авансцену забытая Галя. – Мы заваривали чай, и он уже готов. Может быть, наш гость все же выпьет чашечку?

И сопроводила вопрос такой робко-очаровательной и сладкой улыбкой, что оба ее визави поняли: не останутся – смертельно обидят котенка.

Лора услышала это «мы», а еще «наш» и, подумав, тоже улыбнулась. Еще слаще. Дон Хименес посмотрел вопросительно. Лора пожала плечами и поплелась к столу, вокруг которого уже порхала Галя, разливая хваленый чай. На столе стояла большая коробка с дивными иранскими финиками. Хименес явно готовился. Хочет подкупить вкусняшками, догадалась Лора. Ну что же теперь, и финики не есть? Она глотнула чай и положила в рот крупный душистый финик. Альберто нежно посмотрел на нее и тоже съел одну штучку. Галя, не поднимая глаз, откусила кусочек.