Поздравив друг друга с удачно провернутым дельцем, Франческои Роберто направились в библиотеку графа. Он постоянно бывал здесь, считая еесвоим кабинетом и укрытием.

Роберто и Франческо увидели хозяина дома с всклокоченнойголовой, сидевшего за своим массивным столом из ореха, инкрустированногослоновой костью.

— Господи, а это еще что такое? — воскликнулФранческо, заметив причудливо изогнутые растения, появившиеся у окна.

— Последнее приобретение Криспина. Удивительнаянаходка, редчайший вид цветущего растения, привезенного из Монголии. — Помрачному тону Йена дядюшки догадались, что настроение племянника с утра неулучшилось.

Оторвав взор от монгольских раритетов, граф перевел его насияющих дядьев.

— Утром я вдоль и поперек обыскал этот чертов дворец,пытаясь найти вас, — заявил он. — Где вы были?

— Мы выполняли поручение твоей очаровательной невесты.

Фоскари фыркнул:

— Очаровательной, тоже мне! Она так же очаровательна,как одна из прислужниц сатаны.

— Твое отношение к женщинам вообще невыносимо, —добавил Франческо, приходя на помощь Роберто.

При этих его словах граф разразился невнятными проклятиями.

— Вот погодите, — пригрозил он. — Вы еще обаувидите, как я был прав. Посмотрите только, чем она пыталась прикончитьменя! — Йен подвинул на столе странный инструмент, что отобрал у Бьянкиночью.

— Этого не может быть, — заявил Роберто, качаяголовой. — Ты ошибаешься. Она никогда не стала бы использовать это какоружие. Эта вещь наверняка получена в награду. Да, конечно. Это подарок короляГенриха III ее отцу, единственный из инструментов, оставшийся синьорине Сальвеот ее батюшки. Я правильно говорю, Фернандо?

— Да-да, все остальное было продано на аукционе еебратом, — подхватил Фернандо. — Ей вообще не везет с братцем. И еслиты подозреваешь в убийстве кого-то по фамилии Сальва, то лучше всего начнипрямо с него.

Йен оторопело уставился на дядюшек. Роберто заговорил оченьмедленно, надеясь, что его слова проникнут сквозь броню непонимания Йена:

— Нам посчастливилось дать на аукционе самую высокуюцену за инструменты ее отца. Это было вскоре после его смерти. А эти ножницывообще вещь весьма примечательная. Ее отец специально указал в завещании, чтобыножницы не продавались с остальными инструментами, хотя за них можно былополучить больше, чем за все остальные инструменты, вместе взятые.

Становилось ясно, что его невеста ни в чем не виновата, чтоко всему прочему подтвердилось словами его дядюшек.

— Кстати, давай-ка потолкуем о вечере, посвященномвашей помолвке, — вновь вступил в разговор Франческо. — Было бысправедливо, если бы Бьянка надела знаменитый топаз Фоскари, хотя… он стоитмногие тысячи золотых дукатов и невесте вообще-то не положено появляться встоль дорогих украшениях. Роберто уже присмотрел ткань для платья, и бриллиантысмотрелись бы с этой тканью лучше всего, если бы только…

— Делайте что хотите, тратьте бешеные деньги,приглашайте всех, кого считаете нужным, — мне все равно! Сомневаюсьтолько, что я вообще пожалую на это сборище. — Граф надеялся, что егорезкий тон напомнит дядюшкам о том, что за их спинами дверь, которой им стоилопоскорее воспользоваться. Через мгновение дверь хлопнула.

Глядя за окно, где царствовал серый день, Йен первым деломподумал о том, что Бьянка все-таки говорила ему не всю правду. Во-первых, чтоона делала на месте преступления и почему отказывалась говорить ему об этом?Куда она ходила вчера вечером? Кем был проникший в его дом человек?

Йен пытался точнее припомнить события прошлой ночи, однако,как он ни старался, его мысли все равно упрямо возвращались к тому, чтопроизошло потом. Обнаженное тело Бьянки, освещенное огнем камина… Он словновоочию видел ее, ощущал ее аромат, слышал, как она своим нежным голоскомспрашивает его, будет ли он заниматься с ней любовью… «Да, — хотелось емуответить. — Да! Да! Да!»

Голова у него шла кругом, плоть, стянутая одеждой, началавосставать и рваться наружу. Йен стал подумывать о том, стоит ли пойти поискатьБьянку.

— Безумец! — проговорил он вслух, направляясь кдвери. Что с ним такое случилось? Что она с ним сделала? Франческо назвал ееочаровательной… Такой она и была на самом деле — как какая-нибудь древняябогиня, очаровывающая мужчин и доводящая их до смерти. Впрочем, напомнил себеФоскари, ему нужна вовсе не Сальва, а просто любая женщина. И чем скорее, темлучше. Сейчас же! Приняв решение, Йен вышел из библиотеки и велел слугеготовить его гондолу.

Бьянка смотрела в пустую глазницу выбитого окна своейлаборатории и вдруг услышала какой-то шум. Он исходил от стены справа, котораявдруг сдвинулась с места и образовала проем.

Сначала Бьянка увидела руку, потом — ногу, затем — белокуруюголову.

— Отлично! Я надеялся застать вас здесь, —послышался жизнерадостный голос Криспина.

Бьянке пришлось спрятать дрожащие руки за спину, чтобы онничего не заметил.

— А что, все стены в палаццо двигаются такимобразом? — поинтересовалась она.

— Нет, конечно, не все, — многозначительно ответилКриспин, — но во многих есть потайные двери и тайные коридоры. Должнобыть, жизнь наших предков была весьма интересной — не то что у нас. —Подойдя к выбитому окну, Криспин выглянул наружу, а потом посмотрел наБьянку. — Вы обязательно ко всему привыкнете, когда поживете тут подольше.Мы все так рады, что вы поселились в палаццо. У меня сердце радуется, когда явижу брата таким оживленным.

— Оживленным? — изумилась Бьянка. — А я бысказала, что он разъярен.

— Я предпочитаю видеть его временами даже разъяренным,чем живым трупом, которым он был, по сути, все последние годы.

— Два последних года? — спокойно уточнила Бьянка.Криспин смущенно кивнул:

— Примерно так.

Ему не было известно, как много невеста брата знает особытиях 1583 года, зато он твердо знал, что сам ничего лишнего не расскажет.Если уж Йен хочет держать что-то в тайне, то с чего ему-то вмешиваться? К томуже, признался себе Криспин, он толком и не знал, что же произошло два годаназад в той жаркой пустыне. А потому он решил переменить тему.

— Эта дверь ведет в мою комнату, где я вожусь сцветами. Вы окажете мне честь, если заглянете туда. — Он улыбнулся. —Знаю, что это грубо, но я вынужден пройти впереди вас.

Они миновали небольшой проход и оказались перед другойдвижущейся стеной. Больше всего Бьянку поразил в комнате Криспина не размер, нецаривший в ней порядок, а ужасающее зловоние.

Заметив, в каком состоянии его гостья, Криспин поспешилсказать:

— Да уж, к этому запаху необходимо привыкнуть, ноуверяю вас, через несколько минут вы перестанете его замечать. Видите ли, япровожу эксперименты с разными видами почв и удобрений для моихрастений, — начал объяснять брат Йена, указывая на большие контейнеры скакой-то отвратительной массой, стоящие вдоль стен, как вдруг боковая дверьотворилась, и в комнату вошел человек, с головы до ног покрытый грязью. —Это Лука, — прошептал Криспин. — Он прикидывается, что служит у меня,хотя отдает мне куда больше приказаний, чем я ему. Лука терпеть не может, когдая кого-нибудь привожу сюда, особенно женщин, поскольку опасается, что они могутотвлечь мое внимание от экспериментов. Лука, можешь не беспокоиться, этадевушка — невеста Йена. Думаю, она тебе понравится. Лука оглядел Бьянку сголовы до ног.