С каждым прошедшим часом титул значил все меньше и меньше.

— И где теперь Ранкнар? — спросил Сарда.

Веддус отпустил его.

— Он не покинет нас, — заскрежетал он и посмотрел на внутренний двор внизу. — Мы должны принести жертву…

Сарда схватил жреца за руку, когда тот собрался обнажить кровопуск. Угасающий свет отразился от темного лезвия ножа и блеснул в глазах Веддуса, от чего тот прищурился.

— В этом больше нет никакого смысла. Какую пользу принесет жертвоприношение? — возразил Сарда.

Веддус вяло сопротивлялся. Те, кто встречался с его алчущим взглядом, отшатывались.

— Мы все еще можем провести жертвоприношение. И у нас есть оружие. Не одно. Оно веками служило Эроду. Благословенные Ранкнара. Он не… — слова застряли в горле жреца, когда он присоединился к сотням людей на стенах Красной Цитадели, пристально глядящих на горизонт.

Из дыма и гаснущего зарева пламени выступила черная, неровная линия. Это была медленно движущаяся волна длинных орудийных стволов, танковых гусениц и клепаной брони. И она собиралась очистить Ромистад и Красную Цитадель.

— Поднять щиты! — закричал дозорный.

— Ранкнар защитит нас, — прошептал Веддус, когда небеса содрогнулись рукотворным громом, и началась имперская бомбардировка.

Когда начали падать первые вражеские снаряды, а пушки на стенах Красной Цитадели стали отвечать, Веддусом овладело мрачное настроение.

— Собери их, Сарда. — Кровопуск поцеловал шею воина и выпустил бусинку в форме красного рубина. — Сколько сможешь.

Жрец посмотрел на имперскую линию и звездных воинов, беспечно идущих под канонаду Ранкнара.

— Я совершу миропомазание богатырей, а затем выпущу их.

— А если они потерпят неудачу? — спросил Сарда.

— С верой у них все получится, — ответил Веддус с желчью в голосе. — Но если нет, тогда мы оба знаем, что у нас останется последний гамбит.

— Это был трюк? — спросил Вулкан, глядя на небо и отчасти ожидая появления обещанного корабля, извергающего пламя сквозь пелену серного облака.

— Трюк? — спросил Император.

— Способ, при помощи которого ты сбросил свою маскировку. Ты не просто скинул плащ или снял маску, ты изменил… все. Это, — он указал на Императора в Его золотистом сиянии, — настоящий ты?

— Разве облик не вопрос восприятия? Ты видишь… что? Облаченного в золото правителя? Как ты сказал: короля. Другие могут увидеть нечто другое. Человека. Отца.

— Но это был трюк? — не отступал Вулкан.

— Какая разница? Пожалуйста, — произнес Император, подняв руку, чтобы показать Свою искренность, — я не пытаюсь уклониться от вопроса, но мне интересна разумная причина, по которой ты задаешь вопрос.

— Я хотел бы знать нрав и намерения человека, который предлагает мне покинуть дом и мой народ. Я — простой человек, но не считай меня доверчивым.

— Ты ни тот, ни другой, Вулкан, — ответил Император, но не стал вдаваться в подробности, — и да, я допускаю, что это был своего рода трюк. Способ установления истины.

— Значит, ты чародей? — спросил Вулкан. — Это была магия?

Настроение Императора помрачнело, но совсем чуть-чуть, так что только исключительно проницательный человек заметил бы это. Вулкан слегка поднял бровь.

— Не чародей, — сказал Император. — Магия… не реальна, это просто наука, которую еще предстоит понять. Покажи первобытной культуре огонь в первый раз, и они назовут его магией. Приведи звездолет на захолустный мир, где еще не изобрели двигатель внутреннего сгорания, и его провозгласят колдовством. Предрассудки, невежество прошлого и злодеяния, совершенные во имя них — вот с чем я желаю покончить.

— Так ты ученый?

— Упрощенный термин, — задумчиво ответил Император, — но вполне подходящий. У меня есть лаборатория, и я многое сделал, чтобы дойти до этой стадии, благодаря экспериментам и стараниям.

— И войне, — добавил Вулкан. — Ты ведь и воин.

— Да, и войне. Не буду лгать, на этом пути пролилась кровь и будет пролито еще больше. Я никогда и мысли не допускал, что просвещение человечества станет легкой задачей, которую удастся выполнить без насилия. Как это ни прискорбно.

На миг показалось, что взгляд Императора затуманился, а он задумался о чем — то отвлеченном.

— У меня были неудачи. О некоторых я никогда не расскажу.

— О моих братьях?

Император промолчал, и этого ответа было достаточно.

— Ты не расскажешь о них? — спросил Вулкан. — Они похожи на меня?

— Совсем не похожи, — ответил Император, посветлев, — и это твоя величайшая черта. И достижение, которым я горжусь более всего.

— Я встречусь с ними, если соглашусь следовать за тобой к звездам?

— Да, встретишься, хотя я еще не всех нашел. Ты многому научишься у них, а они — у тебя.

Вулкан посмотрел на песок, собравшийся вокруг его ботинок. Пустыня снова пришла в движение. Вскоре она проглотит этот гребень, а где — то появится другой.

— А их миры похожи на Ноктюрн?

— Имеешь в виду, такие же суровые и прекрасные? — спросил Император. — Некоторые — да. Некоторые из твоих братьев — короли, другие — ученые, вожди, рабы… — его взгляд обратился к Вулкану, — даже кузнецы.

— Что они подумают обо мне? Смогу ли я по-настоящему ощутить братскую связь с ними? А они со мной?

Император улыбнулся.

— Давай расскажу о Феррусе.

Горгон ухмыльнулся. Гримаса получилась совершенно безобразной для его мрачного лица.

— Он свиреп, — сказал примарх Железных Рук. Его голос был таким же суровым и грубым, как и внешний вид. Зарубки на черной броне кое-где обнажали голый керамит, хотя опалины от огня были едва заметны. — Судя по тому, как ты его описывал, я думал…

— Ты не ожидал увидеть воина, — сказал Император. Его позолоченные доспехи светились. Он стоял на разрушенном холме, не из — за того, что Ему была нужна возвышенность, чтобы выглядеть величественно. Его внешность и мощь говорили сами за себя. Несмотря на сражения, Он выглядел безупречно. Такой же сияющий и ужасающий, как ядерный рассвет.

— Я ожидал кузнеца, но он — разрушитель.

Большинство земель за пределами крупных городов Ранкнара превратились в пепел. Бомбардировка длилась несколько дней, ослабляя оборону туземцев, но надежды Императора, что их силы будут разбиты, не