Я хотела узнать, что в них, но неожиданно в просвете между ящиками увидела спинку кресла, и мне показалось, что в кресле сидит человек. Я невольно прижалась к Леону.

— Там кто-то есть…

— Где? Здесь никого нет.

— Вон! Ты что, не видишь? — Мне даже стало не по себе: неужели мне мерещится кресло и застывшая в нем фигура? Конечно, с какой стати кому-то сидеть в старинном кресле среди ящиков в запертой снаружи башне, да еще без света?

— Нет здесь никого, не бойся, — прошептал мне на ухо Леон и легко поцеловал мои волосы.

Я немножко успокоилась, потому что, завернув за очередной штабель, уже не видела этого кресла.

— Ничего я не боюсь, только почему ты шепчешь? — тоже тихо спросила я, замедляя шаги. — Значит, мы все-таки не одни? Или здесь водятся привидения?

— Катрин, — он обнял меня за плечи, повернул к себе и наклонился, заглядывая мне в глаза, — не разыгрывай меня…

Я невольно улыбнулась — Леон так влюбленно и виновато смотрел на меня, сразу заговорив своим “вассальским” тоном:

— Привидения, моя королева, живут, как вам известно, в английских замках, а мы все-таки во Франции, стране кулинаров и кутюрье, стало быть, материалистов…

— А как же тогда Нострадамус? — задорно возразила я, пробираясь между слишком близко поставленными ящиками, и вдруг чуть не вскрикнула: передо мной на расстоянии вытянутой руки оказалась спинка того самого кресла и, соответственно, стриженный в скобку седой затылок неподвижного человека.

Успокойся, Катрин, сказала я себе, привидений во Франции не бывает, значит, это просто покойник, и нам лучше поскорее убираться отсюда. А если он еще жив? Может, ему нужна помощь?

Я не успела ни о чем спросить, потому что Леон уже обогнул кресло и с восторгом произнес:

— Хорош! Молодчина Бернар, вот не думал, что старик Маркес получится у него так здорово! — Леон с явным удовольствием рассматривал сидящего человека. — Хоть бы меня предупредил, когда успел? Ты только посмотри, ведь как живой, каналья!

— К-кто?

— Сеньор Маркес, первый фундатор Шенонсо! Верный вассал вашего величества! — возгласил Леон и развернул кресло.

В нем, подбоченясь, сидел папаша Пешо. В кольчуге и в картинно наброшенном плаще из грубой шерсти. Левой рукой он опирался на меч, а в правой держал металлический кубок, словно предлагая “освежиться в такую жару”. Седые волосы и борода, колечки кольчуги отливали серебром в электрическом свете, а прищуренный левый глаз собирался подмигнуть.

— Он из воска?

— Воск — это вчерашний день. На самом деле из более прочного материала, из особого пластика с латексом. А ты приняла фигуру за привидение? Испугалась?

— Мне и сейчас не очень приятно. — Я передернула плечами. — А почему этот твой Бернар, как я понимаю, скульптор, решил изобразить Маркеса похожим именно на папашу Пешо?

— Моя королева не захотела скоротать вечерок в обществе папаши Пешо. А за стаканчиком старик обязательно поведал бы, что в его жилах течет благородная кровь Маркесов и, — Леон усмехнулся и подмигнул мне, — Медичи.

— Серьезно?

— Исключительно. При помощи уже упомянутого Нострадамуса Екатерина Медичи вызвала дух первого владельца Шенонсо и была настолько очарована им, что в результате на свет появилась бабушка папаши Пешо.

— Глупость какая! — фыркнула я.

— По другой версии — дедушка… — Леон обнял меня и таинственно заглянул в глаза.

Представляете, семь утра, в старинных замшелых стенах среди ящиков в кресле восседает восковой папаша Пешо в плаще и в кольчуге, все это освещено тусклой электрической лампочкой, а двое искателей сокровищ целуются, позабыв обо всем на свете.

Высокие ступени под барельефом конного рыцаря круто вели вниз, заворачиваясь в темноту.

— Спускаемся. — Леон включил фонарь и протянул мне руку. — Осторожнее, Катрин.

Я сделал шаг, неожиданно лестница отозвалась под ногой металлическим звуком.

— Она железная? Как же мы будем копать под пятой ступенькой? Или тайник в стене?

— Моя королева опять торопится. — Леон словно невзначай поцеловал мою руку. — Ты забыла про “кромку воды”. Мы ведь сейчас на уровне второго этажа, а “кромка воды” может быть только в глубине подвала. Эта лестница устроена в толще стены, когда-то ступени были деревянными, а позднее их заменили этими, кованными. Смотри, какие красивые.

Леон осветил лестницу. Как же я сразу не заметила ее ажурный узор, сквозь который при желании можно разглядеть ступени нижнего уровня! Честно говоря, я умерла бы со страху, если бы одна спускалась по этой лестнице: огромные грубо отесанные камни стены словно сжимали пространство, а сквозные резные ступени, повторявшие гулким эхом каждый шаг, с трудом сдерживали эти каменные потуги. Но сейчас рядом был Леон, заботливо освещавший нам путь фонарем.

Наконец я почувствовала под ногами ровные плиты. Леон скользнул лучом фонаря по стене, нашел выключатель, и подслеповатая лампочка осветила подземелье. Это было точно такое же по размерам помещение, как и то, на втором этаже, но совершенно пустое и без единого окна, а примерно в центре — примитивная закругленная решетчатая чугунная ограда.

— Колодец! — обрадовалась я. — “Кромка воды”!

— Именно так. — И для убедительности он поцеловал меня.

Мы подошли к ограде, но никакого колодца я не увидела, а снова — лишь ступени, винтовой лестницей ведущие вниз.

— Их не пять, а намного больше. — Я даже расстроилась и подумала, что все-таки глупо искать сокровища, руководствуясь идиотскими виршами. — И потом, где же “вассала следы”?

— Присмотрись получше. — Луч фонарика осветил ступени.

Я достала из кармана очки и только тогда на первых четырех ступеньках разглядела отпечатки конских подков.

— Интересно, как здесь мог оказаться всадник на коне? Как он спускался по лестнице в колодец? Или он побывал здесь до того, как твой Маркес построил себе башню над колодцем?

— Вот именно, Катрин. Я тоже, когда впервые увидел эти отпечатки подков, подумал: это же невероятно, подковы не могут отпечататься на камне, разве только тысячи коней поставят свои копыта след в след. “Отпечатки” были зачем-то высечены на ступенях. И, лишь прочитав сегодня утром твой тестамент, я понял, что они и есть “вассала следы”.

— Но ведь ступеней больше и никакой “кромки воды”…

— Мы не знаем, как это выглядело тысячу лет назад, может, вода и доходила до пятой ступеньки… Посвети мне. — Леон протянул фонарь и стал осторожно спускаться вниз.

Я хотела шагнуть за ним, но он не разрешил, сказав, что ступени скользкие, а винтовая лестница действительно уходит в глубокий колодец, очень ценный для замка на случай осады.