— Дистанция пятьсот, пеленг восемьдесят, незначительно меняется вправо, — не отрываясь от экрана, доложил тот.

— Валерий Петрович, удерживайте контакт, — вернул наушники Морев Бельскому, — сейчас всплывем под перископ. И вышел из рубки.

Поднявшись в центральный, он приказал Круглову объявить боевую тревогу, приготовить к стрельбе торпедные аппараты и всплывать на перископную глубину. А когда стрелка глубиномера застыла на пятидесяти метрах, сдвинул на затылок пилотку и полез в рубку. Там, ступив на холодящую ноги площадку, он привычно нажал кнопку подъема перископа, проследив за его подъемом, отбросил в стороны рукояти управления и, затаив дыхание, приник к визиру.

В глаза ударили ослепительный солнечный свет и бескрайняя синь океана.

Погнав тихо жужжащий перископ по кругу, Морев остановил его движение на нужном градусе и издал возглас удивления. У туманного горизонта, белея парусами, призрачно скользили друг за другом два корабля. Время от времени они сходились почти вплотную, окутывались густыми клубами дыма и на миг исчезали. Затем возникали вновь.

Не веря глазам, Морев на мгновенье отпрянул от перископа, мазнул по ним рукавом и снова прильнул к визиру. Сомнений не было, парусники вели бой.

— Но это невозможно! Такого не может быть! — пульсировало в мозгу.

В следующее мгновение он протянул руку к «каштану» и вызвал в рубку старпома. Как только темная фигура Круглова возникла из люка, Морев шагнул в сторону и ткнул пальцем в перископ, — посмотри, Юра, — изменившимся голосом сказал он.

— Твою мать, — ошарашено прошептал старпом через мгновение и, оторвавшись от визира, непонимающе уставился на Морева. — Это что, мираж?

— Вряд ли, — ответил Морев. — Скорее всего, аномалия. Давай вниз, подойдем поближе.

— Понял, — кивнул старпом и быстро исчез в люке.

Вернувшись к перископу, Морев продолжил наблюдение, все больше утверждаясь в своей догадке. В последние годы об этих странных явлениях не раз сообщалось в прессе и по телевидению. Смущало единственное — то что увидели они с Кругловым, скорее всего было материальным, поскольку фиксировалось техническими средствами.

Между тем, бой достиг апогея. Корабли сошлись почти вплотную, и при очередном залпе палуба одного вспучилась, раскрылась подобно цветочному бутону и вверх полетели обломки мачт и такелажа. А еще через минуту, пылая огромным факелом, он исчез в пучине. Второй же корабль, лег на новый галс и вскоре исчез за горизонтом.

— Лихо, — пробормотал Морев, — лучше всякого кино. — И отдал приказ вниз, следовать к месту потопления судна. Вскоре в визире на волнах закачались обломки корабельной обшивки, часть мачты с волочащимися за ней снастями, несколько плавающих бочонков и ящиков. Людей в воде не было.

— Неудивительно после такого взрыва, — подумал Морев, внимательно осматривая плавающий хлам. Внезапно на визир наплыло какое-то расплывчатое пятно, превратившееся в громадные человеческие глаза, и все исчезло.

Морев от неожиданности вздрогнул и в следующую секунду понял — наверху был человек, вцепившийся в оптику перископа. Решение возникло мгновенно — всплыть и спасти гибнущего моряка. Через минуту, тяжело сопя, в рубке стояли двое старшин с бухтой троса и, вытаращив глаза, слушали командира.

— Все понятно? — закончил он короткий инструктаж.

— Точно так, — выдохнули они.

— Старпом, всплываем в позиционное! — рявкнул Морев в «каштан», и как только крейсер вздрогнул от гула сжатого воздуха, нажал кнопку опускания перископа.

Едва стрелка глубиномера коснулась нуля, все трое покарабкались вверх, и Морев с натугой отдраил рубочный люк. В свисте перепада давления и струях льющейся из шпигатов воды они выскочили на скользкий мостик, и командир первым метнулся к штанге опущенного перископа. Намертво вцепившись в нее руками, там висел человек.

— Быстро спускаем вниз, — прохрипел он, с трудом отрывая руки незнакомца от металла, и старшины сопя потащили неподвижное тело к люку. Через минуту, захлестнутое подмышками петлей троса, оно исчезло в полумраке шахты.

Когда, задраив за собой люк и отдав из рубки команду на погружение, Морев обессилено сполз в центральный, неизвестный лежал на отодвинутом в сторону мате, а над ним молча хлопотал Алубин. Рядом, тихо переговариваясь, стояли заместитель, старпом и помощник, а со своих кресел у пультов и станций, на незнакомца во все глаза пялился боевой расчет.

— Прошу вахту не отвлекаться и исполнять свои обязанности! — рыкнул на них Морев. — Ну, как, доктор, он, жив?

— Вполне, — кивнул головой Алубин. — Думаю, скоро придет в себя.

— В таком случае, поместите его в изолятор, и как только очнется, сообщите мне.

— Слушаюсь, — сказал Алубин. — Интересно, однако, этот парень выглядит, — кивнул он на лежащего.

Перед ними был довольно молодой человек, в синем форменном мундире с золочеными пуговицами, коротких белых штанах и длинными спутанными волосами.

Ничего не ответив, Морев устало присел в свое кресло и молча наблюдал, как вызванные Алубиным санитары осторожно поместили незнакомца на носилки, пристегнули его ремнями и бережно спустили в люк.

— Гарик Данилович, — обернулся он к вахтенному офицеру, — отбой тревоги. Аппараты в исходное.

— Отбой боевой тревоги! Торпедные аппараты привести в исходное! — металлически разнеслось по кораблю.

После этого, пригласив с собой заместителя, старпома и помощника, Морев направился к себе в каюту.

— Итак, что мы имеем, — устало обратился он к офицерам, плотно задвинув дверь и подождав, пока те усядутся. — Сначала фотоснимки фрегата, затем этот бой наверху и, наконец, спасенного моряка.

— Судя по всему, он офицер, — вставил старпом.

— Вполне возможно, — согласился Морев. — И в ближайшее время мы все это узнаем. Сейчас же я попрошу вас, — обвел он тяжелым взглядом подчиненных, — исключить на корабле всяческие нездоровые кривотолки. Личный состав должен исправно нести службу. А когда во всем разберемся, официально проинформируем команду. Все ясно?

— Ясно, — ответил за всех Сокуров.

— В таком случае, прошу по своим местам.

Спустя час, в центральном раздался долгожданный звонок, и Алубин возбужденно сообщил Мореву, что неизвестный очнулся.

— Как он, говорить может? — напряженно бросил тот в трубку.

— Да, больной контактен, и, судя, по всему, англичанин, — заявил врач.

— С чего это вы взяли?

— Здесь у меня Березин, он в совершенстве владеет английским.

— Вот как? — вскинул брови Морев. — Хорошо. Сейчас буду у вас.

Вщелкнув в штатив трубку, Морев пригласил с собой заместителя, они быстро спустились вниз и в полном молчании направились в сторону кормы. Миновав два отсека, офицеры подошли к расположенной на средней палубе одного из ракетных отсеков глухой металлической двери, и Морев потянул ее на себя. В сияющей стерильной белизной и никелем прохладной амбулатории, на кушетке, укрытый шерстяным одеялом и с подушкой под головой, лежал неизвестный, а напротив, о чем-то тихо беседуя, сидели на узком диване особист и доктор. При появлении командира они встали и Алубин доложил, что его пациент несколько минут назад пришел в сознание и может говорить.