Адмирал был с десятилетним сыном, а старпом — с женой Сашенькой и дочерью, обрученной с младшим сыном Черного Ястреба.

Накануне, после торжественной встречи, для гостей-мужчин была организована охота, а теперь, после сытного обеда, они курили трубки и слушали переведенную на индейский язык Длинным крылом песнь о Гайавате.

Если спросите — откуда,

Эти сказки и легенды,

С их лесным благоуханьем,

Влажной свежестью долины,

Голубым дымком вигвамов,

Шумом рек и водопадов,

Шумом, диким и стозвучным,

Как в горах раскаты грома? —

Я скажу вам, я отвечу, —

напевно декламировал старый воин, глядя сквозь открытый полог на уходящие к горизонту Великие равнины, и все внимали.

«От лесов, равнин пустынных,

От озер Страны Полночной,

Из страны Оджибуэев,

Из страны Дакотов диких,

С гор и тундр, с болотных топей,

Где среди осоки бродит

Цапля сизая, Шух-шухга.

Повторяю эти сказки,

Эти старые преданья

По напевам сладкозвучным

Музыканта Навадаги», —

лились чудные строки и уносили слушателей в мир грез.

Если спросите, где слышал,

Где нашел их Навадага, —

Я скажу вам, я отвечу:

«В гнездах певчих птиц, по рощам,

На прудах, в норах бобровых,

На лугах, в следах бизонов,

На скалах, в орлиных гнездах.

Эти песни раздавались

На болотах и на топях,

В тундрах севера печальных,

Читовэйк, зуек, там пел их,

Манг, нырок, гусь дикий,

Вава, Цапля сизая, Шух-шухга,

И глухарка, Мушкодаза».

Если б дальше вы спросили:

«Кто же этот Навадага?

Расскажи про Навадагу!» —

Я тотчас бы вам ответил

На вопрос такою речью:

«Средь долины Тавазэнта,

В тишине лугов зеленых…»

У излучистых потоков,

Жил когда-то Навадага.

Вкруг индейского селенья

Расстилались нивы, долы,

А вдали стояли сосны,

Бор стоял, зеленый — летом,

Белый — в зимние морозы,

Полный вздохов, полный песен.

Те веселые потоки

Были видны на долине

По разливам их — весною,

По ольхам сребристым — летом,

По туману — в день осенний,

По руслу — зимой холодной.

Возле них жил Навагада

Средь долины Тавазэнта,

В тишине лугов зеленых.

Там он пел о Гайавате,

Пел мне Песнь о Гайавате, —

О его рожденье дивном,

О его великой жизни:

Как постился и молился,

Как трудился Гайавата,

Чтоб народ его был счастлив,

Чтоб он шел к добру и правде.

Вы, кто любите природу —

Сумрак леса, шепот листьев,

В блеске солнечном долины,

Бурный ливень, и метели,

И стремительные реки

В неприступных дебрях бора,

И в горах раскаты грома,

Что как хлопанье орлиных

Тяжких крыльев раздаются, —

Вам принес я эти саги,

Эту Песнь о Гайавате!

Вы, кто любите легенды

И народные баллады,

Этот голос дней минувших,

Голос прошлого, манящий

К молчаливому раздумью,

Говорящий так по-детски,

Что едва уловит ухо,

Песня это или сказка, —

Вам из диких стран принес я

Эту Песнь о Гайавате!

Вы, в чьем юном, чистом сердце

Сохранилась вера в Бога,

В искру Божью в человеке;

Вы, кто помните, что вечно

Человеческое сердце

Знало горести, сомненья

И порывы к светлой правде,

Что в глубоком мраке жизни

Нас ведет и укрепляет

Провидение незримо, —

Вам бесхитростно пою я,

Эту Песнь о Гайавате!

Вы, которые, блуждая

По околицам зеленым,

Где, склонившись на ограду,

Поседевшую от моха,

Барбарис висит, краснея,

Забываетесь порою

На запущенном погосте

И читаете в раздумье

На могильном камне надпись,

Неумелую, простую,

Но исполненную скорби,

И любви, и чистой веры, —

Прочитайте эти руны,

Эту Песнь о Гайавате!

И проникаясь величием того, что было, каждый думал о будущем.

Будущем, которое они вместе строили. Пойдя по новому пути.

А за всем из бескрайних просторов Космоса наблюдал Творец.

В свое время он создал эту голубую планету, все живущее на ней и вдохнул в жизнь разум.

Но что-то вскоре пошло не так. Созданные «по образу и подобию» стали бороться за земные блага, угнетать и порабощать друг друга.

Творец послал к ним для умиротворения своего сына.

Люди его распяли.

А потом стали ханжески прославлять и, прикрываясь великим именем, продолжать то, что начали.

Планета погрузилась в хаос войн, эпидемий и катаклизмов.

Созданные «по образу и подобию» гибли цивилизациями.

Творец возрождал их снова и снова, но те становились еще более алчными, подлыми и жестокими.

И тогда случилось то, что случилось.

В ядерной круговерти исчезла самая могучая и процветающая.

Творец опечалился и больше не смотрел на мертвую планету. У него было много дел во Вселенной.

А как-то раз, отдыхая после создания очередной галактики, случайно взглянул и увидел там жизнь. И тех, кто ее строил, по-новому.

— Ну что же, — подумал он. — Может, теперь они найдут свой истинный путь.

И улыбнулся.

Москва — Луганск. Сентябрь 2012.