Она отключилась.

— Что ж, это оказалось просто. — Я бросил телефон Санте.

Он нахмурился, пытаясь разглядеть меня сквозь облачко дыма.

— Дельта не ожидала, что ты расстанешься со своим Призраком Смерти прообраза Янки ради ее просьбы.

Призраком Смерти. За что я любил южан, так это за то, как они справлялись с демонами в своей жизни. Стоит дать демону смешную кличку, и демон теряет часть своей силы. Я вынул из кармана антикварные серебряные часы на цепочке и шагнул к краю Шишки Дьявола. Посмотрел вниз, на мешанину валунов и утесов, на зеленеющие верхушки дальнего леса, нажал кнопку и провел подушечкой большого пальца по гравировке на внутренней стороне крышки часов. Часы были одним из моих якорей в этом мире. Таких якорей осталось не так уж много.

Раньше часы принадлежали дедушке Шерил. Она сделала для меня эту гравировку. Спасибо тебе за Этана. Это спасибо значило, что наш неровный и неравный брак стоило заключать, что каждое утро мы просыпались с удовольствием. Наш сын. Часы были для меня не просто безделушкой, не просто семейным достоянием моей жены. Ее сестра отлично это знала. Часы были последним подарком от Шерил и Этана перед их смертью.

И я только что согласился обменять их, чтобы помочь Кэтрин Дин, незнакомке.

Санта медленно поднялся, не сводя с меня глаз. Он был слишком медлителен, чтобы остановить меня, задумай я короткую прогулку до края обрыва и дальше. Он это знал.

— Томас, — осторожно начал он, — я знаю, зачем ты сюда поднимаешься.

Он кивнул на телефон, и я отдал ему игрушку.

— А еще я знаю, почему ты не хочешь, чтобы внешний мир легко тебя нашел. Я знаю, почему ты забираешься повыше, смотришь вниз и думаешь, каково это было для твоей жены и сына. Но поверь мне — однажды ты посмотришь вверх, а не вниз, и все увидишь иначе.

Я закрыл крышку часов, сунул их в карман и отошел от края.

Пока я не видел ничего, кроме воздуха.

* * *

Пыхтя от усилий, Дельта вскарабкалась по лестнице на покатую крышу дома Мэри Ив Нэтти и села рядом со мной любоваться заходом солнца. Золотой, красный, лавандовый, розовый — небо над Хог-Бэк напоминало концентрированную радугу. Туман бахромой свисал с горных пиков, сгущающаяся сине-черная ночь притягивала меня своей бесконечностью. Самый лучший вид в горах открывался именно с крыши дома Мэри Ив на Хребте Дикарки.

Маленькое стадо оленей — в основном беременных ланей, но были и малыши и молодые самцы с двумя веточками на рогах — паслись на поле возле заброшенного сарая. Стайка диких индеек бродила между ними. В сарае я хранил мешки с зерном, каждый день рассыпая вокруг несколько полных ведер, чтобы приманить зверей. Я не охотился. Мне просто нравилась их компания.

— Думаю, Мэри Ив понравилось бы, что на ее крыше сидит такой красавчик, — тихо сказала Дельта. — Она, наверное, сейчас вон там, на пастбище, смотрит прямо на нас. Вот та лань с игривыми глазами? Ага. Точно она. Мэри Ив всегда говорила, что хотела бы заново родиться оленем. Чтобы есть, спать, гадить и все время проводить среди друзей. «Все должно быть просто, но элегантно» — это была ее любимая присказка.

— Согласен.

Дельта похлопала меня по руке.

— Твои карманные часы уже на пути в Нью-Йорк. Энтони час назад забрал их. И сказал, что будет глядеть за ними в оба. — Энтони Вашингтон был водителем курьерской службы UPS в Эшвилле. Дельта кормила его всякий раз, когда он заезжал в Кроссроадс перед долгим перегоном. Ради жареных цыплят и бисквитов с подливкой он в руках донесет эти часы до самой Трамп-тауэр.

— Томас, я…

— Это просто часы.

— Нет, не просто. Спасибо, Томас.

— Я сделал это только потому, что хочу купить этот дом.

— Ты совсем не умеешь врать.

— Когда Кэтрин Дин поправится, скажешь ей, чтобы продала мне дом ее бабушки. Вот тебе сделка. Пойдет?

— Ты же знаешь, что я не заключаю сделок с пьяными, от которых пахнет моим дедулей. Когда прадедушка МакКеллан наливал себе стакан, весь дом вонял самогоном. Можешь сунуть голову в любой из шкафов кафе — поймешь, о чем я говорю. Кукурузный самогон. Прадед был вредным, блудливым старым кобелем, который десятки лет портил МакКелланам репутацию. К тому же он называл меня «уродливой толстухой» и всем говорил, что я гроша ломаного не стою. Поверь, ты не хочешь пахнуть, как воспоминание о нем.

— Это все мой новый лосьон после бритья. Парфюм де самогон. Не уходи от темы. Я хочу купить этот коттедж.

Она постучала по крыше костяшками пальцев.

— Томас, тебе не нужна пустая постройка. Тебе нужен дом.

— Во всем штате не найдется второго такого дома. Во всем регионе. В стране. В мире. Я могу восстановить его так, как не сможет никто другой. У меня есть деньги. Я не бедняк, каким бы со стороны ни казался. В этом мире мало того, что я могу защитить и сохранить. Но этот дом — могу. И должен.

— Все это время, — мягко сказала она, — я думала, что ты остаешься в Кроссроадс, потому что обожаешь мою кухню.

— Мне нужен этот дом, — повторил я. — За него я продал свою душу сестре моей жены. И взамен прошу только, чтоб ты убедила Кэтрин Дин продать его мне.

— Она не может продать его тебе.

— Почему?

— Потому что после того, как я уговорю ее приехать сюда жить, ей самой понадобится дом. Но ты не унывай, она наверняка с радостью согласится, чтобы ты этот дом обновил.

Дельта погладила меня по руке, перевернула наполовину полную бутылку водки и слезла вниз. А я все пытался вернуть на место отпавшую челюсть. Моя выпивка вытекала из бутылки, а я даже не замечал этого.

В закатном свете все еще таяла чеширская улыбка Дельты.

КЭТИ

Есть контакт

— Были звонки для меня? — пробормотала я сиделке.

— Нет, мисс Дин, сегодня ни одного.

Ни звонков. Ни людей. Ни мужа. Ни правого уха.

Боль. Сон. Боль. Сон.

Плач.

И вдобавок ко всему этому у меня начались кошмары. Стоило мне закрыть глаза — и я снова горела.

Две недели прошло после аварии, а я все еще с трудом оставалась в сознании, и, чтобы описать мою жизнь, хватило бы нескольких слов. Ни одно лекарство не могло полностью убрать боль, и никакой голод не мог заставить меня пить отдающие мелом молочные коктейли с протеиновыми добавками, которые необходимы жертвам огня, чтобы пострадавшему телу было чем заращивать оставшиеся без кожи участки.

— Либо вы будете пить коктейли, либо мы вернемся к кормлению через трубку, мисс Дин, — сказал диетолог, поднося трубочку к моим губам.