Мужчина замолчал. Не знаю почему. Может, хотел произвести впечатление на собеседницу?

Как бы там ни было, девица на удочку поймалась…

– И кто был вещателем в тот день? – спросила она.

– Магистр Эризонт, – почти шепотом ответил «знаток».

Я услышала и снова поёжилась – предыдущая воображаемая картинка совместилась с образом такого утончённого и красивого наставника, и получилось жутко. Теперь Эризонт сидел в кресле вещателя, а в его голову впивались колышущиеся щупальца-отростки артефакта. Брр…

Видение получилось настолько ярким, что к горлу подкатила тошнота, а я вышла из укрытия – то есть шагнула на лестничную площадку. Там обнаружились горничная и лакей, которые дружно побледнели и вздрогнули, но я парочку словно и не заметила. Прошла мимо, будто и не слышала ничего.

Один пролёт вниз, и… жжение в области запястья усилилось, подсказывая – направление неверное. Со вздохом я приподняла подол мантии и, развернувшись, потопала вверх. Вновь прошла мимо ошарашенной парочки болтунов и поняла, что жжение уменьшается. Отлично. Значит, Джервальт где-то наверху!

Почти безлюдное крыло, отведённое для проживания кронпринцу, сменилось парадной частью здания. Мне пришлось сначала остановиться, чтобы полюбоваться сотню раз виденной статуей, потом «увлечься» созерцанием вида из окна. Обернуться, будто бы меня кто окликнул – а всё для того, чтобы иметь возможность прислушаться к ощущениям, не привлекая излишнего внимания. Ведь застывшая на месте без всякой видимой причины магианна – да ещё и неоднократно застывшая – это отменный повод для сплетен и подозрений.

На меня и без того таращились абсолютно все. Да ещё и шептались, перемежая реплики смешками. То есть дворец был уже в курсе. Не сам дворец, разумеется, а его постоянные обитатели и гости. И естественно, в такой атмосфере расспрашивать, не видел ли кто его высочество, я не стала – не хватало ещё лично прикармливать это полчище хищников.

От нескольких знакомых, попытавшихся завести со мной беседу, отделалась коротким приветствием и притворно сожалеющим «Очень спешу!». Вот только притворным, к несчастью, было только сожаление, а не сама фраза.

С каждым преодолённым залом людей попадалось всё больше, и я уже не рисковала останавливаться. Хорошо ещё, что приноровилась улавливать указания поисковика за доли секунды, но резко сворачивать всё равно приходилось.

Если бы умела надолго становиться невидимкой без существенной потери сил, я бы побежала, но была вынуждена степенно вышагивать, изображая невозмутимость. И костеря про себя дикаря с его неудавшейся оргией – перерасход энергии на его девиц лишил меня возможности набросить полноценный отвод глаз, а не только на обувь, и миновать придворных незамеченной. И так уже лицо сводило от вежливой улыбки и шея болела от кивков.

Народу во дворце оказалось непривычно много. Как в день весеннего равноденствия, когда королева устраивала бал дебютанток. Сходства добавляли слишком пышные и яркие для утра наряды фрейлин и прочих дам – юных и не очень. На их пёстром фоне я в своей наглухо застёгнутой мантии напоминала ворону.

Взъерошенную и крайне злую ворону, нервно скачущую по птичнику в поисках вывалившегося из гнезда птенца и готовую заклевать холёных канареек и надменных павлинов, если те встанут у неё на пути.

Чем слабее жёг зачарованный волос, тем сильнее меня одолевали дурные предчувствия. Тронный зал был всё ближе… ближе…

И это пугало.

Что, если Джервальт ввалился туда во время приёма посла Кентарии и навеки опозорил не только себя и меня, но и короля со всем королевством? Или что похуже выкинул?

Что может быть хуже, я не очень-то представляла, но интуиция подсказывала – дикарь способен превзойти самые страшные мои фантазии.

В тронном зале подопечного не было. Посла с королём тоже. Только королева скучала, милостиво взирая на стайки разряженных девушек, которые бродили туда-сюда, и несколько почтенных матрон восседало в креслах у входа. И одной из них оказалась тётя Иофания.

– Алессандра! – расплылась она в людоедской улыбке, едва завидев меня.

Мы с сёстрами так и звали её – Людоедка. Ну или Кровососка. И то и другое отменно подходило к характеру родственницы.

– Тётушка! – воскликнула я, очень надеясь, что мысленно добавленное «Чтоб ты провалилась!» не слишком отчётливо проступило на моём лице. – Как поживаете?

Просто сбежать от Иофании, как от прочих знакомых, было нереально. Нет, конечно, эта «милая» старушка не стала бы гнаться за мной, грохоча любимой тростью, но вполне могла бросить в спину какой-нибудь магической гадостью вроде кратковременного окаменения и закатить получасовую лекцию о манерах. А потом ещё и пожаловаться родителям – в письме страниц на двадцать.

– Плохо, милочка, поживаю, – вкрадчиво начала Кровососка, вставая. – Никто меня, немощную, не навещает.

С полгода назад я имела возможность наблюдать, как эта «немощная» на центральной площади колошматила своей «клюкой» воришку, который имел неосторожность прикоснуться к её сумке, но сочувствующее выражение всё равно состроила и печально произнесла:

– Так ведь все в отъезде, тётушка.

– Все? – прищурившись, повторила Иофания.

Я невольно втянула голову в плечи и принялась оправдываться:

– Так у меня экзамены были, а теперь вот назначение…

– О твоём назначении мы отдельно поговорим, – ласково потрепав меня по щеке, пообещала тётка. И это однозначно была угроза.

Спасение пришло с неожиданной стороны – к Людоедке подплыла фрейлина и что-то прошептала ей на ухо.

– А ну-ка пойдём! – скомандовала Иофания и, больно ухватив меня за локоть, потащила к трону.

– Фанни, дорогая, – напевно произнесла королева, едва мы приблизились и присели в реверансах, причём у тётки, невзирая на её почтенный возраст, получилось куда изящнее, чем у меня, – представь мне свою… компаньонку!

Я чуть не хмыкнула – попытка уколоть получилась на редкость примитивной. Её величество Оритания прекрасно знала, кто я такая. И это демонстративное знакомство после многолетнего игнорирования выглядело крайне глупо.

Как дочь герцога в королевской резиденции я бывала крайне редко – на балы и приёмы, как моя сестра Леста, не ходила, но зато регулярно сопровождала наставника, у которого часто находились во дворце дела. И год за годом её величество упорно не замечала меня. Делала вид, что магианны Сандры просто не существует. И я даже не обижалась, подозревая, что она просто ревнует. Ревнует и завидует той, что заняла её место – стала воспитанницей магистра Эризонта.

Конечно, никто не заставлял магианну Оританию предпочесть магии корону, но вряд ли её величество никогда не сожалела о сделанном выборе. Лично я бы не решилась отказаться от силы и пройти ритуал отречения.