Вначале мы думали, что он абсолютно необитаем. Но вскоре мы заметили нечто напоминающее ферму, где мы, между прочим, нашли добрых людей, которые нас прекрасно приняли. Мы умирали с голоду, но было невозможно отправляться за провизией на корабль, и у нас было очень мало хлеба. Жители фермы объяснили нам, что на острове много диких кур и, когда нужно, их можно просто пострелять из ружья. Отец очень любил охоту; к тому же ему нужна была передышка от всех наших невзгод. Смеясь, мы отправились на охоту за курицами. Нам удалось застрелить несколько кур, хотя это оказалось нелегко, потому что они летали как настоящие фазаны. Помимо этого, в лесу мы набрали много яиц и, когда вернулись на ферму, разожгли огонь, вокруг которого мы все устроились, пока слуга с помощью фермерши справлялся с дичью и с яйцами для приготовления пищи. Мы весело поужинали и легли спать на сене. Никто из нас не осмелился воспользоваться кроватями, которые добрые крестьяне нам охотно предлагали, поскольку эти кровати нам показались очень грязными. Перевозчики и один из слуг моего отца, которых мы оставили сторожить корабль, рано утром пришли предупредить нас о том, что ветер стих. Все крестьяне и матросы взяли лопаты, и после нескольких часов очень трудной работы им удалось снять корабль с мели, и мы смогли продолжить наше путешествие в Авиньон. В этот город мы прибыли без дополнительных происшествий. Несчастья, которые нам пришлось испытать, усиливались слухами, которые распространялись в Париже о том, что якобы отец и вся его свита погибли в водах Роны.

Въезд в Авиньон, особенно потому, что мы продвигались в город по реке, был очень живописным. Старинный папский дворец, городские укрепления, окружающие город, многочисленные часовни и замок Вильнев, расположенный напротив, представляли великолепное зрелище. В Авиньоне мы встретили г-жу Менар и одну из её племянниц и провели три дня в этом городе. Мы посетили его окрестности и не забыли, конечно, о фонтане Воклюз. Отец не спешил уезжать, поскольку г-н Р*** ему написал, что на юге ещё стояла страшная жара, и он советовал замедлить наше продвижение, тем более что отец не хотел приезжать раньше прибытия его лошадей.

Из Авиньона мы направились в Экс. Но как только мы прибыли на берег реки Дюранс, которую обычно пересекали на плоту, мы увидели, что вода стояла очень высоко и было невозможно переплыть её сразу же, не подождав примерно 5 или 6 часов. Пока мы обсуждали, стоит ли нам возвращаться в Авиньон, к нам подошёл хозяин плота, настоящий барин, владелец очаровательного небольшого замка, расположенного в пятистах шагах от берега, и пригласил отца остановиться у него и отдохнуть, пока не будут погружены экипажи. Отец принял предложение, надеясь, что пребывание здесь не продлится более нескольких часов. Но оказалось, что в Альпах бушевала буря, а поскольку Дюранс брала своё начало именно в горах, то вода в ней только прибывала. Мы были вынуждены принять приглашение переночевать, любезно сделанное хозяином замка, и, поскольку стояла хорошая погода, мы целый день гуляли. Этот эпизод нашего путешествия мне очень понравился.

На следующий день река стала ещё более грозной, чем накануне. А наш хозяин, будучи горячим республиканцем и прекрасно зная поведение реки, заключил, что в ближайшие 24 часа мы переправиться через неё не сможем, а потому поспешно отправился, не сказав нам ни слова, в маленький город Кавайон, который находился в 2 лье от места, где мы остановились, на том же берегу, что и Бомпар. Он поспешил предупредить всех местных патриотов, что у него остановился дивизионный генерал Марбо. Вскоре этот милый господин с торжествующим видом вернулся в свой замок, куда через час прибыла целая кавалькада, состоящая из страстных патриотов Кавайона, которые приехали, чтобы умолять отца согласиться присутствовать на банкете, организованном в его честь именитыми гражданами этого города, по-прежнему горячими республиканцами.

Отец, которому подобные овации были неприятны, вначале отказался, но граждане так настаивали, говоря, что всё уже было заказано и что все жители окрестности собрались там в ожидании его, что в конечном счёте он уступил. Мы отправились в Кавайон.

Самый красивый особняк был украшен гирляндами и заполнен чёрными шляпами людей, собравшихся из города и окрестностей. После бесконечных комплиментов все уселись за огромный стол, на котором стояли самые изысканные блюда и более всего дичь, которую очень ценили в этом крае. Произносились горячие речи против врагов свободы, поднимались многочисленные тосты за здравие известных людей, и обед закончился только в 10 часов вечера. Было уже поздно возвращаться в Бомпар, к тому же отцу было неудобно быстро отделаться от принимавших его хозяев, и он решил остаться на ночь в Кавайоне. Таким образом, весь вечер прошёл в разговорах, весьма горячих. Наконец мало-помалу все гости разошлись, и мы остались одни. На следующее утро г-н Го спросил у хозяина гостиницы, какая часть причиталась с моего отца за пиршество, организованное накануне, поскольку он считал, что это был пикник, где каждый вносил свою долю. Однако этот славный человек передал ему счёт на более чем 1500 франков, поскольку милые патриоты не заплатили за праздник ни одного су. Нам рассказали, что некоторые выразили желание внести свою долю, но подавляющее большинство ответило им, что это было бы оскорблением для генерала Марбо.

Капитан Го был взбешен таким поступком, но мой отец, который в первый момент не мог прийти в себя от удивления, затем расхохотался и велел хозяину гостиницы явиться за деньгами в Бомпар, куда мы должны были вернуться тотчас же, не сделав при этом ни одного замечания нашему хозяину и хорошо поблагодарив всех слуг.

Наконец река успокоилась, и мы смогли пересечь её и отправиться в Экс.

Хотя я и не достиг ещё возраста, чтобы говорить на политические темы с моим отцом, о чём он сам когда-то сказал, я всё же начал думать, что республиканские убеждения отца сильно изменились за последние два года и то, что он слышал за званым обедом в Кавайоне, окончательно поколебало их. Однако он не проявил никакого неудовольствия по поводу так называемого пикника. Это его даже развлекало. Особенно его забавлял гнев г-на Го, который не переставал повторять: «Меня не удивляет, что, несмотря на дороговизну всех этих яств, эти мерзавцы заказали их такое количество, да ещё попросили столько бутылок дорогого вина!»

Это был наш последний день в почтовых каретах. Когда мы пересекали горы и великолепный