— Ключи от машины мистер Спенсер оставил на столике в холле, — сообщила горничная. — Но прежде, надеюсь, вы позавтракаете?

Шерил с виноватой улыбкой покачала головой.

— Нет, спасибо, не хотелось бы опоздать. Но как же мистер Спенсер добирался до больницы?

— Не беспокойтесь, его прихватила миссис Тампст, — охотно ответила улыбчивая горничная. — Она просила передать вам, что встала спозаранку, потому что не могла спать. Вас она будить вас не велела, чтобы вы хорошенько выспались.

— Ну, я-то выспалась хорошо…

Шерил усмехнулась, подумав, что тут, вероятно, здорово помог лекарственно-коньячный коктейль.

Выходя из дома, она постаралась выкинуть из головы все неприятные мысли и даже улыбнулась, садясь в «мерседес» доктора Спенсера — машину, весьма отличную от маленького автомобильчика Леоноры, что еще раз напомнило Шерил о различии в их социальном положении. Но, тронув машину с места, она отбросила и эти мысли.

Раскатываешь на его автомобиле, живешь в его доме… Вновь, на беду себе, связалась с этим Сидни Спенсером, ворчливо предостерег ее внутренний голос.

Ну нет! Прежде Сидни был для нее ослепительным мужчиной, и она — наивная дурочка — не поняла тогда, что была для него лишь игрушкой, привлекательным юным телом. На этот раз она имеет дело с человеком, познавшим один из самых чистейших видов любви, любовь отца к своему ребенку.

Ах, Сидни, печально думала Шерил, вливаясь в поток уличного движения, но меня-то ты не любишь! Да, эта негаданная встреча будто землетрясение, покачнувшее под нами землю, но еще неизвестно, кто из нас двоих потрясен больше.

Вспомнилась боль, которую она увидела в его глазах и услышала в голосе. И как обняла его и привлекла к себе. Вспомнилось тепло, исходившее от его щеки, прижатой к ее груди, и как она гладила его по голове… Нет, все это ей привиделось в лекарственно-пьяном бреду.

Она постаралась отделаться от всех этих мыслей и образов. Да, весьма глупо думать за рулем о чем-нибудь, кроме дороги. Прошлой ночью она уже допустила одну глупость, так не пора ли остановиться? Еще не хватало на роскошном чужом авто въехать в какой-нибудь столб.

Открыв дверь палаты, Шерил сразу же услышала радостные голоса:

— Мамочка!

— Шерил!

Сначала она поцеловала Леонору, затем своего бледненького, но сияющего сына.

— Ох, наша бабушка просто непредсказуема, — вздохнула Шерил, усаживаясь у постели малыша. — Ведь сейчас она должна находиться в Гисборне и наводить порядок в своей галерее.

— Мамочка, она еще успеет навести там порядок! — весело возразил Сидди. — Больше всего ей хотелось поцеловать меня перед операцией, вот она и приехала. Правда, бабушка?

Леонора кивнула.

— Видишь, малыш, я же говорила тебе, что твоя мамочка обязательно заговорит о моей непредсказуемости, — заговорщицки прошептала она мальчику, — но как же мне было отказаться от всех этих объятий и поцелуев, которыми мы с тобой обменялись?

Сидди от удовольствия съежился червячком, как это обычно делают маленькие дети — движение, которое особенно умиляло Леонору, — лукаво посмотрел на мать, и, гордясь своей осведомленностью, сообщил:

— А папа нам уже сказал, что ты опоздаешь, потому что он дал тебе такое лекарство, чтобы ты подольше поспала.

— Да, моя радость, — пробормотала Шерил, с трудом удерживаясь от смеха при виде хитроватого выражения на дорогом личике. — Он дал мне лекарство, но такое противное, что лучше бы уж мне сделали укол.

— Наверное, оно было очень-очень противное, если хуже укола. — Улыбка сбежала с лица малыша. — А вот мне сегодня сделали укол. — Сидди вздохнул и добавил: — И на завтрак совсем ничего не дали.

— Радость моя, когда мы вернемся домой, то наготовим тебе целую гору всяких вкусностей, — пообещала Леонора. — Ну а теперь мне лучше отправиться домой и навести порядок в галерее. Ты не возражаешь, если мама проводит меня до машины?

Сидди не возражал и напоследок обнял бабушку и поцеловал.

В коридоре они встретили Габи, и та, будто извиняясь, сказала:

— Боюсь, операция Сидди на пару часов отложена. Поступил тяжелый больной, его сразу же отправили на операционный стол, потому что и минута промедления может стоить ему жизни. Доктор Спенсер зайдет к вам, как только освободится.

Леонора вздохнула.

— Как хорошо, что случай Сидди далек от таких крайностей, когда больные сразу попадают под скальпель… — Она озабоченно взглянула на Шерил. — Я просила тебя пойти со мной, потому что нам надо поговорить вдали от любопытных маленьких ушек.

Пока они выходили из больницы, Шерил рассказала Леоноре, что произошло между отцом и сыном вчера вечером.

— Ты только подумай, малыш даже не удивился, узнав, что Сидни его отец! Просто сказал, что ждал его, поскольку на свой день рождения загадал, чтобы папочка объявился. Словом, принял Сидни так, будто всегда знал его.

Шерил умолкла, вспомнив, как жестоко обошлась с Сидни, сказав, что те чувства, которые он испытывает к мальчику, не могут быть любовью.

— Ох, Леонора, вчера я так грубо говорила с Сидни… Не поверила, что он способен любить сына. Вечером хотела объяснить ему, что не то имела в виду, но… Ты не поверишь, какую глупость я сделала. — И она рассказала о микстуре, запитой изрядной порцией коньяка. — Знаешь, я даже не помню, как попала в постель!

Выговорив последние слова, Шерил густо покраснела.

— Ну а я знаю, как ты туда попала. Просто я попросила Сидни отнести тебя в спальню, — спокойно сообщила Леонора. — Когда я приехала, ты крепко спала на диване в гостиной. Еще и шести не было.

— В какую же рань ты выехала? — воскликнула Шерил. — Бедняжка, да ты, как я вижу, и в самом деле не спала.

— Да, — согласилась Леонора, затем помолчала, будто подыскивая слова. — Что касается Сидни… Думаю, тебе не стоило оправдываться, он наверняка и сам понял, что ты не то хотела сказать. — Она умолкла и задумалась, прикусив нижнюю губу. — Но в общем, дорогая моя, я за тебя беспокоюсь. Не нравится мне твое состояние.

— Вот увидишь, как только мы с Сидди вернемся домой, я сразу успокоюсь, — заверила Шерил, внушая эту мысль не столько Леоноре, сколько себе.

— Ты-то успокоишься, — грустно согласилась с ней Леонора, подходя к машине. — Но есть еще кое-кто… В отделении уже ни для кого не секрет… Теперь наверняка узнает вся больница… И это не только из-за Сидди, хотя сегодня утром, когда сестра услышала, как он называет Сидни папой, у нее от удивления глаза на лоб полезли. Тут и сам Сидни виноват. Эта парочка просто купается в своем новообретенном родстве. — Она помолчала, решив, что сейчас не время пересказывать свои страхи и опасения. — Видишь, какой болтушкой я становлюсь, когда пытаюсь