Женщина проверяет его, затем бормочет что-то по рации. Получает ответ, приподнимает ленту и пропускает Син в запретную зону.

Сначала Ви ее не видит, но когда замечает маму, зажмуривает заплаканные глаза и закусывает губы. Син обнимает ее, и впервые за последние годы та отвечает на ее объятия, и Син чувствует давление ее теплого, дрожащего тела. Полицейская, с которой разговаривала Син, терпеливо ждет.

— Мне тут надо все закончить, — объясняет Ви и вырывается из материнских объятий.

Она опускает глаза и признается:

— Твои очки конфисковала полиция.

Син поглаживает ее по рукам.

— Теперь это совсем не важно.

Пока Ви говорит с полицейским, Син осматривается по сторонам. Чуть поодаль криминалисты, ползая на коленях, собирают улики. Син подходит к ним, но человек в униформе ее останавливает.

Она объясняет, почему оказалась здесь.

— На погибшем парне были мои цифровые очки.

— Вам их отдадут, — отвечает мужчина. — Как только криминалисты их изучат.

Син слышит странное жужжание, догадывается, что это вибрирует ее смартфон в сумочке.

Главный редактор.

— С вашей дочерью все в порядке? — спрашивает он.

— Да.

— Отлично! Рад слышать! Есть ли новости с места событий? Конкуренты уже там? Вы могли бы по очкам провести парочку эксклюзивных интервью с полицейскими или вашей дочерью. Мы сейчас же запустим прямой эфир!

— Они перестали работать, — выпутывается Син. — Я больше не могу говорить.

Вот цирк будет, когда он узнает, что на самом деле случилось с очками, думает она.

Она незаметно озирается по сторонам, ищет следы, делает фотографии своим смартфоном. Видит лужи крови. Лин? Или… Адам?

Син нервно глотает. Она задается вопросом, как Ви со своей подружкой угодили в эту историю. И как им выпутаться из этой истории.

Наконец-то Ви закончила.

— Домой хочу, — говорит она голосом изможденного человека.

Эдди тоже закончили допрашивать.

— Здравствуй, Син, — приветствует он ее робко.

Они с Ви друзья с детского сада. Они ходят в одну школу, правда, в разные классы. Для Ви Эдди как брат. Кем является Ви для Эдди, Син уже думает пару месяцев.

Еще одна девочка присоединяется к ним. Ее светлые волосы мокрые от пота, глаза заплаканные. Салли — вспоминает Син. Она пару раз была у них в гостях.

— Не могу до родителей дозвониться, — говорит Салли.

— Поедемте все к нам, — решает Син.

Эдди заглядывает в свой смартфон и стонет:

— Нет, мне нужно домой. У меня дела.

Боковым зрением Син замечает на экране его устройства вереницу сообщений.

— Какие такие дела? — хочет она знать.

— Нужно учиться.

— Учиться? Сейчас? После всего этого?

Он протягивает ей свой сотовый.

Ты должен вернуться домой, чтобы позаниматься, Эдвард: математикой, физикой, географией, саксофоном.

— От кого эти сообщения? От твоей мамы?

— От моего… телефона.

— Телефона? Чушь! Как это телефон может диктовать тебе, что ты должен делать! Пойдемте, едем к нам.

— Но тогда снизятся мои показатели, — жалуется Эдди.

— Что за показатели? — расспрашивает его Син. — У тебя повышенный сахар? Или пониженное давление?

— Забудь, — говорит он и подмигивает.

К ленте подходят коллеги Син, громогласно требуя сведений о происшествии. Син знает некоторых по обличью. Они ее еще не засекли. Она подталкивает Эдди и Ви в противоположном направлении. При этом замечает, что ее дочь тоже впилась взглядом в дисплей своего смартфона, на котором видна куча сообщений. Салли идет за ними. На неохраняемом участке Син ныряет вместе с ними под ленту, и они растворяются в толпе зевак.

* * *

Ви отмечает про себя щедрость, с которой мать решила раскошелиться на такси для поездки домой, ведь такси ей вообще-то не по карману. Вместе с Эдди и Салли она забирается на заднее сиденье машины.

Когда такси трогается, Ви, заикаясь, начинает рассказывать, как все случилось. Об их забавах с цифровыми очками, обнаружении преступника, о звонке Адама в полицию.

Слезы душат ее, мешают говорить.

Пока Эдди и Салли звонят своим матерям, мыслями Ви возвращается к одной и той же сцене: как врач склоняется над Адамом и тут же посреди тротуара констатирует его смерть.

— Мы хотели остановить Адама, — говорит она. — Но он продолжал бежать следом за этим Лином.

— В последнее время он часто упрямился, — замечает Салли, всхлипывая. — Ему никто был не указ.

— Ему нужно было многое наверстать, — добавила Ви.

— Что ты хочешь сказать? — спрашивает ее мать.

— Еще несколько месяцев назад Адам был безнадежным лузером, — рассказывает Салли. — Но потом стал по-настоящему крутым.

— Может быть, он хотел заснять работу полиции, — пытается придумать объяснение Эдди.

— А вместо этого погиб у всех на глазах в интернете, — стонет Ви и чувствует, что уже не может сдерживать слезы. — Мы следили за ним со своих смартфонов. Если он открыл трансляцию для любого желающего, то сейчас ее, наверное, показывают по всем новостям.

Ви чувствует на себе испытующий взгляд матери. И отворачивается. Она напряжено смотрит из окна автомобиля, за которым тянутся серые лондонские улицы.

— Э-э-э-эх! — кричит Генри, прицеливается и спускает крючок.

* * *

В ста метрах от него в пыль разлетается тарелочка для стрельбы. Вместо пиджака на нем жилет на тонкой подкладке с кожаной вставкой на левом плече.

— Э-э-э-эх!

Следующая тарелочка разлетается в дребезги.

На холме за стрельбищем появляется человек, которого он ждет. Генри снимает защитные наушники и очки, кладет ружье в локтевой сгиб и приветствует его кивком головы.

Джоаким Пруст когда-то был телохранителем Генри, сегодня он начальник глобального концерна безопасности, который под его руководством вырос из группы личной безопасности Генри. Он выше Генри на голову; ровные, как у патриция, черты лица выдают в нем бывшего солдата из элитного взвода.

В поместье, всего в часе полета на вертолете от Манхэттена, Генри погружается в полную безмятежность. Пусть даже Джоакиму из-за событий во время Президентского дня придется пересмотреть меры безопасности.

Только его Генри полностью посвятил в проект Freemee. С самого начала он знал, что это вложение ему придется защищать всеми силами и средствами. Как только Freemee раскроет свой потенциал, различные стороны проявят к нему страстный интерес, не меньше, чем многочисленные недоброжелатели. Чтобы гарантировать себе преданность Джоакима, Генри даже передал ему два процента негласного участия во Freemee, не поставив в известность Карла. Об эксперименте он ему тоже рассказал, когда начались непрогнозируемые смертельные случаи, которые надлежало сохранить в тайне.

Джоаким не любит долгих вступлений.

— Речь идет о друге покойного Адама Денхама, Эдди Брикле, и о британской журналистке, я полагаю.

— В первую очередь, — отвечает Генри. — Ваши программы даже меня встревожили. При этом оба они выглядят такими же безобидными,