– Все новые обстоятельства вы представите на заседании, и суд, уверяю вас, примет их во внимание.

– Там есть нюансы, о которых не хотелось бы в суде.

– Почему? Нюансы добыты агентурным путем? Ваши люди были внедрены в преступную организацию и вы не можете раскрыть источники получения информации… Но те, кому надо, и так поймут. Хорошо, – согласился Высоков, – когда и где встречаемся?

– Я сейчас в Московском РУВД провожу профилактическую беседу с руководством. Много времени это не займет. Давайте через час возле Российской национальной библиотеки. Вам туда пешком пять минут, не более.

– В десять тридцать у крыльца второго корпуса, – уточнил Высоков.

– Принято, – отозвался генерал, – я буду в черном «БМВ» – узнаете по номеру.

Владимир Васильевич убрал аппарат обратно в карман пиджака и посмотрел на судью Иванова.

– Ну что? – спросил тот. – Свою нашел?

– Кого? – не понял Высоков.

– Обойму свою.

– Мне сейчас не до этого… прости. У меня завтра заседание суда по делу гражданина Качанова.

Он подошел к крыльцу библиотеки, и сразу к нему бесшумно покатил черный «БМВ» с тонированными стеклами. Автомобиль остановился и помигал фарами. Стекло правой двери опустилось, Высоков наклонился к образовавшейся щели и увидел сидящего за рулем коротко стриженного генерала полиции.

– Садитесь рядом, – предложил Корнеев, – мы одни: сегодня я сам за рулем.

Владимир Васильевич опустился на кожаное пассажирское кресло, и машина резво рванула с места.

– Встанем у парка, – предложил Корнеев, – там камер нет: разговор будет недолгим, я надеюсь. Да вы и сами все понимаете.

– Не совсем, – отозвался Высоков, – свое дело я знаю неплохо. Тем более что завтра речь пойдет лишь об изменении условий ограничения свободы. Под подпиской я его не оставлю, разумеется. Вы это хотели от меня услышать?

– Нет. Сейчас не так важно, где он находится, в квартире или в следственном изоляторе. За его домом установлено круглосуточное наблюдение: никуда скрыться он в любом случае не сможет. Я о другом. По закону следствие должно длиться два месяца. Больше месяца уже прошло. Можно уже сейчас назначать дату заседания по предъявленной ему двести десятой за создание и руководство преступным сообществом. Адвокаты оспаривать дату не будут, потому что понимают – время работает на нас, а не на Карена. Чем дольше они будут тянуть, тем больше у обвинения шансов отыскать новых свидетелей, в деле могут появиться новые эпизоды. А чем больше будет пострадавших от преступных действий Качанова, тем сложнее будет обработать каждого из них. Мне ли вам объяснять, как эти гады работают со свидетелями: кого-то подкупят, кого-то запугают, а кого-то могут и… Сами понимаете. Со Сперанским я уже решил вопрос. Он сказал, что через две недели можно назначать заседание по существу дела. Если вы, конечно, не будете против.

– А зачем мне возражать? Вор должен сидеть в тюрьме.

– Ну вот вы и сами все правильно понимаете. Плохо, конечно, что ему светит только двадцатка. Но будем надеяться, что, когда он выйдет, если выйдет, конечно, здоровье у него будет подорвано… Если доживет, конечно. Наши политиканы в свое время высшую меру отменили, чтобы в Совет Европы вступить, а кому они лучше сделали: серийным убийцам, педофилам, которые детям жизни калечат?.. Казнокрадам, ворующим миллиарды из бюджета? Или таким вот Качановым… Он ведь на зоне родился, зоной воспитан…

– Меня его детство и отрочество мало интересуют. Хотелось бы знать, что сейчас на него имеется.

– Да-да, – согласился Корнеев, – времени совсем нет, день сегодня сумасшедший. А на Качанова много чего, но особо опасных на него повесить не удалось. Если только вымогательство, о чем заявят свидетели обвинения. А так преступления, связанные с экономикой, уход от налогов и прочее: под ним несколько станций СТО, шиномонтажи, мойки… На всех, разумеется, нет кассовых аппаратов. Точки общественного питания: шашлычные, чебуречные, шаверма всякая. Но это все мелочи. А главное – Каро Седой крышует микрофинансовые организации, которых в городе по самым скромным подсчетам более полусотни… А должников десятки тысяч: взял человек, предположим, десять или двадцать тысяч рублей до зарплаты, вовремя не рассчитался – года не прошло, а с него уже миллион требуют. Посчитайте сами, сколько навара получается. Коллекторские конторы, разумеется, тоже под Седым, а это узаконенный рэкет. В лихие девяностые бандиты даже не мечтали о таком подарке, а теперь все то же самое: утюги и паяльники, но по закону! Всем этим руководит Качанов. Угрозы физической расправы, избиения, пытки, похищение людей, вымогательства, убийства, завладение чужой собственностью… Вам этого мало?

– Этого более чем достаточно. Если, конечно, есть доказательства. Что же вы не сказали сразу, что у следствия есть такие факты?

Автомобиль остановился у парка авиаторов, откуда хорошо просматривалось здание городского суда.

– Все это есть, – ответил генерал. – Надо паковать его побыстрее. Я чего тороплюсь: через месяц, а то и раньше, меня в Москву забирают. Начальник одного из управлений министерства уходит на пенсию, со вчерашнего дня он в стационаре на обследовании, как полагается. Выйдет оттуда, начнет сдавать дела… То есть передавать мне дела. Так что у меня, возможно, даже месяца нет. Надо торопиться. А сегодня и день сумасшедший. Все на ушах стоят. Вы старшего советника юстиции Марьянова хорошо знали?

– Знаю, но не скажу, что хорошо. Видел пару раз, да и мельком к тому же. А почему вы о нем в прошедшем времени?

– Так нет его больше. Он ведь должен был представлять обвинение на завтрашнем процессе. Понятно, что назначат другого, но успеет ли он ознакомиться с материалами дела? Вот в чем вопрос. Так что может статься, что рассмотрение опять перенесут.

– А что с Марьяновым случилось? – тихо спросил Владимир Васильевич.

– Сегодня какие-то рыболовы нашли его на берегу какого-то озера. Группу туда отправили. И мы, и следственный комитет, и прокуратура. Пока никаких подробностей, знаю только, что его застрелили.

Высоков почувствовал, как похолодела спина. Показалось даже, что на лбу выступила испарина. Он поднес руку к лицу и потрогал.

– Вот такие прискорбные новости у нас, – вздохнул Корнеев и посмотрел на Владимира Васильевича: – Вы даже побледнели, я смотрю.

– Еще бы. Не каждый день у нас прокуроров убивают. А что еще известно?

– Выстрел был произведен в затылок несколько дней назад. Может быть, в пятницу вечером или в субботу утром. Убитый… то есть тогда еще живой Марьянов приехал на рыбалку, машину свою оставил на другой стороне озера, но там, очевидно, клева не было, он шел по берегу и забрасывал спиннинг. А потом кто-то в него выстрелил… Один точный выстрел наповал, мгновенная смерть. Без контрольного даже обошлись. Вот вся первичная информация. Лично я не сомневаюсь, что это убийство на совести Качанова. А прокурор Марьянов был опытным и очень принципиальным, он даже на суде завелся так, что…