Меновая торговля. Украинские крестьянки меняют яйца на мыло.

В Кировограде наше путешествие по железной дороге закончилось. Мы выгрузили наши танки с поезда. Вместе с нами прибыли остальные части дивизии. Из-за множества солдат, сосредоточенных здесь, на вокзале и в городе, было установлено тщательно спланированное движение. Многие надеялись, что еще удастся остановить непрестанно продвигающегося на запад противника. Сначала мы прибыли в район сосредоточения. Там перед боями мы получили письма и посылки, шедшие нам уже на номер полевой почты в Россию. Почта (особенно полевая почта) Вермахта, в подтверждение немецкого организаторского таланта, даже в районах боевых действий работала на удивление очень хорошо.

«Отсюда, с этого момента, берет начало новая эпоха мировой истории, и вы сможете сказать, что были при этом».

И. В. Гете

Эту цитату из слов И.В. фон Гёте, сказанных им во время канонады под Вальми юному герцогу Карлу-Августу Веймарскому, вспоминали многие солдаты, прямо или косвенно вскормленные пропагандой, когда нас повели в стремительное наступление. Уверенные в победе, мы думали о предстоящих боях в России и еще были твердо убеждены, что наши танки поедут только вперед.

И вот время пришло. 26 октября 1943 года мы пошли в первый бой. Сначала 12-й эскадрон со своими танками в хорошем темпе наступал в направлении Знаменки и Новой Праги. За три дня он подбил 45 советских танков без единой потери со своей стороны и захватил много пленных. Но потом в эскадроне открылся счет первым потерям и убитым. Снарядом, отрекошетировавшим от земли в днище танка, был убит механик-водитель командирского танка. Во время первых боев под Новой Прагой мы атаковали днем и ночью. Сначала в этих первых атаках все шло в образцовом боевом порядке.

Полный газ, и вперед! Атака под Новой Прагой 29 октября 1943 г.

Тогда же мы впервые ночевали в русских крестьянских домах. При этом с русским населением приходилось контактировать редко. Оно, по-видимому, из страха перед немецкими солдатами, переселялось в мелкие подсобные помещения. Так как атаки чаще всего начинались ранним утром в восточном направлении, то вид из танка или из прицела открывался на бесконечный простор русской земли и на восходящее солнце. Во время наступления мы подъехали к полю подсолнухов. Насколько хватал глаз, стеной вокруг стояли высокие, зрелые подсолнухи. Своими цветами, похожими на тарелки, обрамленные желтыми лепестками, они покрывали бесконечное желтое поле под безоблачным небом. Мы на некоторое время остановились, пораженные такой красотой, но потом приказ «Танки, вперед!» напомнил нам, что мы из танка должны не любоваться красотами природы, словно в прекрасный отпускной день, а выполнять задачу по поиску противника. Теперь лязг вращающихся гусениц почти перекрывался треском подсолнухов, подминаемых катками и днищем танка. Это было короткое мгновение, когда можно было увидеть красоту подсолнечного поля и раствориться в ней. А теперь, когда мой танк мчался по полю, снова пришел в голову девиз 24-й танковой дивизии: «Вперед думать, вперед смотреть, вперед атаковать!»

Захват станции Шаровка поблизости от Новой Праги. Два танка на фоне водокачки.

После каждого боя, как правило, вечером, надо было отправляться на пункт снабжения. Не только для того, чтобы получить в котелки еду из полевой кухни и налить кофе во флягу, но и чтобы заправить танк. Для этого машина, груженная большим количеством 20-литровых канистр, въезжала в центр круга, образованного съехавшимися танками. В зависимости от положения танка относительно заправщика нужно было носить довольно тяжелые канистры с бензином на некоторое расстояние к своему танку и заливать горючее в бак. То же самое нужно было делать с боеприпасами. При этом 75-мм снаряды были довольно тяжелыми. Чем больше стреляли, тем больше приходилось таскать. Боеприпасы к пулемету приходилось не только пополнять, но и с помощью специальной машинки набивать пулеметные ленты. К тому же приходилось чистить ствол пушки и пулемет. На прицеле пулемета было резиновое утолщение. Прицел крепился к стволу пулемета. Чтобы посмотреть в него, нужно было удерживать пулемет рукой и головой упираться в крестовину. Если танк шел по неровной местности, то время от времени стрелок получал неприятные удары по голове. По этой причине стрелок-радист практически никогда не смотрел в прицел пулемета на местность. Он обычно занимался радиопереговорами и не знал, где танк находится. Приказы командира по стрельбе относились чаще всего к наводчику, стрелявшему из пушки и из спаренного с ней пулемета. Поскольку огонь открывали по приказу, то мой пулемет стрелка-радиста практически не стрелял. К тому же постоянно отвлекали переговоры по рации. А если радист не стрелял, то и не убивал. С точки зрения солдата это значило и то, что вечером не надо было дополнительно чистить пулемет и снаряжать новые ленты. И это была дополнительная причина, почему я хотел оставаться радистом.

Пикирующий бомбардировщик поддерживает атаку нашего эскадрона с воздуха.

Как правило, во время атаки люки закрывали. Тогда механик-водитель и командир наблюдали за местностью через смотровые щели. У стрелка-радиста тоже была смотровая щель, но она была закрыта дополнительным навесным броневым листом. И если ему хотелось что-нибудь увидеть, ему приходилось смотреть через прицел, дававший очень ограниченное поле зрения.

К ограниченному полю зрения танкистов приучали с помощью многочисленных упражнений на учениях. Но на учениях всегда можно было высунуть голову, чтобы оглядеться. Но сейчас, в бою, выглядывали редко. В бою мы сидели в танке зажатыми и запертыми. В разговорах о недостатках и преимуществах танкиста в бою солдаты других родов войск всегда говорят, что лучше действовать как пехотинец, чем сидеть в танке. Танк был хорошей целью для противотанковых пушек, артиллерии и авиации. Это действительно было так, но тем не менее я в танке чувствовал себя защищенным от пуль винтовок и пулеметов, осколков снарядов. И на самом деле, не каждый артиллерийский снаряд попадает даже в большую цель.