Я вернулась домой с новоделом из Арабских Эмиратов, с бутылкой вина и с кое-какими продуктами. Рисунок моей ноги по-прежнему лежал на журнальном столике, а персиков на полу уже не было. Я обнаружила их в холодильнике, убирая туда продукты. Но я точно помнила, что оставила фрукты на полу в гостиной. Значит, Арнульф был здесь без меня и как заботливый «медведка» собрал персики?

Путь в ванную комнату мадам Накорню был бесконечен, словно дорога в замок Спящей красавицы. Арнульф и не предполагал, что в городской квартире могут быть настоящие джунгли. Во всех комнатах, а их он насчитал не меньше десятка, в горшках и горшочках, в кадках и кадочках, в ящиках и ящичках на полу, на столах и стульях, на шкафах и диванах произрастали, цвели и отпочковывались, размножались усами и воздушными корнями, а также пускали корешки в бутылях всевозможные растения.

По стенам с облупившимися обоями и проглядывающей кое-где дранкой вились плющи и лианы, пальмы возносили свои ажурные лапы к лепным некогда потолкам, на мощных ветвях фикуса дремали коты, на подоконниках зрели помидоры, цвели огурцы и кактусы.

А хозяйка этого домашнего сада неторопливо вела своих гостей по зеленому лабиринту одной ей известной тропой, спотыкаясь о расщелины паркета и с вожделением поглядывая на банку кофе. Мадам Накорню со знанием дела рассказывала Марте, неосторожно похвалившей ее оранжерею, о дренаже и подкормке, об искусственном опылении и прививке и о некоторых проблемах взаимоотношений мужских и женских особей лимонницы обыкновенной.

Наконец мадам Накорню щелкнула выключателем, и сиротливая лампочка на мохнатом от пыли шнуре осветила ванную комнату с землистым кафельным полом, пирамидами цветочных горшков вдоль стен, тазами с анютиными глазками и с грандиозной ванной на могучих львиных лапах, в которой среди веселенькой зеленой тины таинственно цвели перламутровые лилии.

— Вот, полюбуйтесь, милочка, — мадам Накорню показала рукой на потолок, — свеженькие подтеки. — Но в ее голосе уже не чувствовалось прежней уверенности. — Это все ваша итальянская джакузи.

Они были свеженькими во времена старика Ноя, подумал Арнульф, почувствовав невероятную скуку. Неожиданно кто-то хрипло возгласил:

— Джакузи, джакузи!

Арнульф вздрогнул. В дверь ванной заглядывал большой пестрый попугай. Он распушил гребень, наклонил голову набок и еще раз прокаркал:

— Джакузи!

— Какая прелесть! — умилилась Марта.

— Это мой Капрал, — представила попугая мадам Накорню.

— Прелесть. — Марта на всякий случай дополнительно похвалила Капрала и наконец-то протянула кофе птицевладелице. Банка мгновенно перекочевала в руки старушки. — Пожалуйста, мадам Накорню, не говорите ничего вашим соседям про маленькое недоразумение. — Марта выразительно посмотрела на бабулю. — Вы меня понимаете?

— А ваш муж, милочка, знает про мсье сантехника? — неожиданно спросила та, поглаживая банку будто кошку. — Или ему тоже ничего не говорить?

— Дело ваше. — Марта демонстративно обиделась. — Пойдемте, мсье. — Это относилось уже к Арнульфу.

Старушенция иронически хмыкнула и тайной тропой повела их к выходу.

— Ладно, никому не скажу, — смилостивилась она, выпуская мнимых любовников на площадку. — В следующий раз, мсье слесарь, — она сделала ударение на слове «слесарь», ослепительно продемонстрировав свою вставную челюсть, — вы можете ретироваться через мой балкон. Мне всегда нравились авантюрные мужчины! Помню, в двадцать восьмом году, когда я в первый раз вышла замуж, мой первый амант…

Это никогда не закончится, тоскливо думал Арнульф, потому что бабуля перешла уже к истории с пятым амантом и вторым мужем, Марта терпеливо внимала, а Арнульф тщетно пытался уловить хоть какие-нибудь звуки из квартиры Ирен. Но тут выше этажом остановился лифт, и знакомый мужской голос заговорил громко, весело, но не совсем членораздельно:

— Спасибо, спасибо, Сесиль! Конечно, Рене, неси все к нашим дверям, звони, не стесняйся! Ну, что вы там застряли? Клод, Виктор! Да моя Марта всегда рада! Осторожнее, Клод, не разбей кувшины, это же такая экзотика! А где Мадлен? Теофиль! Ну что за дела? Как ты мог забыть ее на первом этаже, да еще вместе с Гийомом и бабником Франсуа!

— Всего доброго, мадам Накорню, — торопливо распрощалась Марта и потянула Арнульфа за рукав, — похоже у нас гости. — И уже на лестнице пожаловалась ему на ухо: — Вот зараза! «Здоровый образ жизни»! А как напьется, тащит домой целую толпу! Будто в Париже ресторанов нет! Теперь до утра… Жюль! Милый! — Марта повисла на шее мужа. — Как я соскучилась! Сесиль, проходи скорее. Рене, Клод! Как я рада! Виктор, ты отлично выглядишь!

Лифт доставил еще одну порцию гостей, а Жюль, по-медвежьи облапив Арнульфа, укоризненно изрек:

— Зря ты, Арни, с нами в Шенонсо не поехал. Там такая красотища!.. Но теперь я тебя никуда не отпущу, пока ты не выпьешь со мной! Господа, это мой друг и первая любовь Марты! Маро, девочка, ты должна выпить с нами за любовь! Где мое вино из Турени? Арни, я привез настоящее вино, из бочки!

— Жюль, милый, — Марта выглянула из квартиры, — иди домой, мы все тебя ждем…

— Маро! — Жюль отцепился от Арнульфа и, едва удерживая равновесие, направился к жене. — Моя девочка! Арни, — он погрозил ему пальцем, — это моя девочка!

Марта умоляюще посмотрела на Арнульфа.

— Твоя, Жюль, конечно, твоя, — сказал Арнульф, помогая Марте водворить мужа в дом.

— А где твоя? — вдруг вполне осознанно спросил Жюль. — Давай сходим к ней! — И подмигнул.

Арнульф не успел ничего ответить, потому что из кухни с его рисунками в руках появилась Сесиль.

— Патрон, а я все равно посмотрела картинки вашего приятеля! — Девица кокетливо помахала бумагами перед носом своего шефа. — И ничего вы мне теперь не сделаете…

Она ведь тоже пьяная, сообразил Арнульф.

— Дай сюда, глупышка, — Жюль скроил строгую мину. Сесиль еще разок взмахнула листами, но отдала. — Арни, — Жюль неловко перебрал рисунки и потащил Арнульфа к дивану. — Арни, ты гений… — Он грузно плюхнулся на диван. — Ты не отдавай их Маршану, Маршан…

Пьяный идиот, ведь сейчас все разболтает! — ужаснулась Марта и громко сказала:

— Жюль, мы же хотели выпить.

К ее ужасу, Жюль не отреагировал даже на предложение выпить.

— О, Маршан! Он… Знаешь, Арни, какой жук этот Маршан!

— Ха! — согласился бородатый мужчина, оделяя вновь прибывших бокалами темно-рубинового вина. — Еще бы!

— Ну! — Жюль залпом опустошил свой бокал. — Ты ему расскажи, Виктор, про портрет неизвестного!