– Иви и Джесс, но, кажется, я приехала раньше них.

– Превосходно! Тогда вы принадлежите мне. Видите вы обветшалого старого джентльмена, позирующего под портретом миссис Сиддонс[19]?

Стремительно влюбляясь – безнадежно, но платонически – в Руфуса, Делия с интересом посмотрела на указанного пожилого, любезного и изящного человека.

– Я чувствую, что мне следует его знать, но его имя не приходит мне на ум.

– Роджер Дартмонт, который скоро будет петь у нас партию короля Кофетуа.

– Тот самый Роджер Дартмонт! – У нее отвисла челюсть. – Я не знала, что он такой… э… пожилой.

– Это подлинно он, очаровательная Делия. Бог разбил его форму на миллион кусочков, затем явился Люцифер и снова склеил их вместе, но в той же манере, в какой Исида склеила Осириса – невозможно найти фаллос.

Делия хихикнула.

– Это проблема, если его имя Роджер[20]. – Взгляд Делии скользнул дальше. – Кто эта леди, что выглядит как лошадь, поедающая яблоко сквозь изгородь из проволочной сетки?

– Ольга Тирни. Одна из жен, моя дорогая. Ее муж – продюсер бродвейских постановок, включая и того недоноска, над которым мы работаем сейчас. А вон и он, тот, что в смокинге и похож на жокея. Они раньше жили в Гринвиче, теперь у них один из островов неподалеку от нашего мыса Басквош. – Подвижные черные брови Руфуса выгнулись дугой. – Роскошное место – или стало бы таковым, если бы Ольга не была такой пресной. – Он понизил голос: – Ходят слухи, что Боб Тирни неровно дышит к несовершеннолетним девочкам.

– Остров, – задумчиво проговорила Делия, – подошел бы превосходно.

Что-то в ее тоне побудило глаза Руфуса цвета хаки настороженно метнуться к ее лицу.

– Превосходно? – переспросил он.

– О, уединенность, звуковая изоляция и все такое, – туманно ответила она.

– Восхитительная Делия, чем зарабатывает себе на жизнь упоительно одетая дама с оксфордским акцентом в городке Лиги плюща?[21]

– Ну, она может обсуждать Шекспира со студентами последнего курса Чабба, или заправлять элитным борделем, или работать с электронным микроскопом, или… – Широкая улыбка расцвела на ее лице, когда она сделала драматическую паузу. – …она может быть сержантом отдела убийств в полиции Холломана.

– Фантастика! – воскликнул он.

– Я не под прикрытием, дорогой Руфус, но я также не афиширую свою профессию, – сурово сказала Делия. – Ра вы можете сообщить, но я бы предпочла быть для всех остальных… о, хозяйкой элитного борделя или специалистом по Шекспиру. Как только люди узнают, что я коп, они занимают оборонительную позицию и автоматически цензурируют свой разговор. Были бы вы так откровенны, если бы знали?

На лице Руфуса появилась медленная улыбка.

– Грешным делом, вероятно, да. Я имею достойную сожаления склонность высказывать то, что думаю. Ну не превосходно ли это выражение? Я, как попугай, собираю способы высказывать всякое. Но если серьезно, буду нем, как могила. Однако ваша привлекательность растет с каждой новой порцией информации, которую вы мне скармливаете. Я обожаю необычных людей! – Его лицо изменилось. – Вы здесь по работе?

Делия была шокирована.

– О боже мой, нет! Я бы никогда не пришла сюда, если бы не знала Иви. Боюсь, мои полицейские дела такие же ветхие, как Роджер, хотя признаю, что детектив никогда не снимает своей шерлок-холмсовской шляпы. Так что, когда слышу что-то интересное, я заношу это в свое мысленное досье. У нас полно старых дел, которые мы никак не можем закрыть.

– Возраст, – изрек Руфус с великой торжественностью, – это самый худший преступник из всех, тем не менее он постоянно уходит от наказания. А! Вот входят Корнблюмы! Бен и Бетти. Она – та, что в норковой шубе до полу, а он – тот, что с бриллиантовым кольцом на мизинце. Бетти – единственная причина, по которой следовало бы запретить кондиционеры: они побуждают ее в августе носить норку в помещении. Это не выглядело бы так скверно, не будь она привержена к двухцветной норке – вылитая сиамская кошка.

– А она держит сиамских кошек? – спросила Делия.

– Двух. Сунь Ятсена и мадам Чан Кайши[22].

– А чем Бен зарабатывает на бриллиантовые кольца?

– Продюсирует театральные постановки и фильмы. Он еще один спонсор. У них раньше был пентхаус на Парк-авеню, – непринужденно сказал Руфус, – но сейчас они живут в Доме Смита; вы его знаете – тот, что запрятан в расщелине Норт-Рок.

Делия выпрямилась.

– Смитов дом, неужели? М-м! Уйма уединенности. Есть ли у мистера Корнблюма какие-нибудь отвратительные секреты?

– Он любит лошадок намного больше сиамских кошек.

– Игрок? Наездник? Приверженец зоофилии?

– Дорогая, вы очаровательны! Лошадки, которых он любит, находятся в заднем ряду кордебалета.

– Я думала, их называют танцовщицами.

– Нет. Танцовщицы умеют танцевать, они стоят в первом ряду.

– Но Холломан не богат танцовщицами.

– Вот и Бетти так думала. Чего она не приняла в расчет, так это того, что в Холломане тысячи красивых девушек в разнообразных школах. Бен посещает занятия по всему: от машинописи до танцев и любительской фотографии.

Очень большая комната начинала казаться переполненной; по помещению рассеялись примерно двадцать человек, погруженных в беседу, уснащенную смехом, остротами, и, Делия была готова поклясться, сплетнями. Все они хорошо знали друг друга, хотя некоторые по прибытии вели себя так, словно значительное время прошло с того момента, как они в последний раз видели окружающие лица.

Верный своему слову, что Делия принадлежит ему, Руфус Ингэм повел ее знакомиться с присутствующими, снабжая информацией с таким простодушным видом, что ни один из гостей, знакомясь с ней, не имел ни малейшего понятия, что Руфус направляет разговор так, чтобы выжать из него максимальные сведения для сержанта полиции.

Из-за своего миниатюрного роста, Делия сомневалась, что сумеет когда-нибудь близко подружиться с Ра Танаисом, но зато была уверена, что это возможно с Руфусом Ингэмом. В случае с Ра пришлось бы постоянно напрягаться, чтобы охватить такого крупного персонажа. Политические карикатуристы иногда рисовали рослого генерала Шарля де Голля с кольцом облаков вокруг шеи, и Ра рождал такое же впечатление у Делии. В то же время Руфус вызывал эмоции, которые кричали о дружбе, старой, как мир; познакомившись с ним, детектив уже не могла представить свою жизнь без него. Будь Хэнк Джонс того же возраста, что и Руфус, он бы встал с ним в один ряд. Как странно, что в пределах одного лишь короткого лета Делии посчастливилось встретить двух столь интересных ей мужчин – ничего подобного не случалось с ее первых дней в Холломане. Подруги были важны и необходимы, но друзей-мужчин удавалось найти куда труднее. Очень счастливая, Делия позволяла знакомить себя с остальными гостями.