В конце концов случилось то, что назревало с начала конференции. Марк заметил, как к нему решительно направляется высокий блондин, с первого дня уделявший Полине особое внимание. «Кажется, он из Питера», – подумал Марк, взглядом отыскивая охранника и мысленно прокладывая короткий путь к двери. Однако выйти он не успел.

– Эй, мужик, ты ей муж? – На плечо легла тяжелая рука. Блондин пытался то ли произвести впечатление, то ли сохранить равновесие – сразу определить оказалось затруднительно.

Полина спряталась за Марка и злобно смотрела на непрошеного ухажера.

– Мы коллеги, – отозвался Марк, пытаясь пристальным взглядом вывести охранника из комы, в которой тот пребывал.

– Оставьте меня в покое, – подала голос Полина. – Я вам повторила сто раз, что я не одна и не хочу с вами знакомиться! Я тут с друзьями!

Но мужик уже сконцентрировал внимание на цели и теперь просто дозревал до драки. Рядом неожиданно нарисовался еще один персонаж, этот, кажется, был из Новгорода, мельком отметил Марк.

– Полиночка, пойдемте, я вас отсюда уведу, – сказал мелковатый мужичок, цепко прихватывая девушку за локоть. – Пусть молодые люди поговорят, вам тут быть не нужно.

– Еще чего! – Полина с негодованием отняла руку и сверху вниз взглянула на плешь защитника из Новгорода. – Почему вы от меня не отстанете? Что, девушке нельзя просто потанцевать?

– Можно! – рявкнул питерец. – Но со мной!

Он потянулся к ней, и испуганная Полина завизжала, перекрывая оглушительный шум музыки. Марк понял, что избежать драки не получится, и толкнул мужика, понадеявшись, что он завалится и им с девушкой удастся сбежать. Первая часть плана удалась – блондин рухнул на пол, но, когда Марк развернулся к двери, подлый плешивый тип подставил ему ножку, и Марк Анатольевич покатился по полу прямо под ноги очнувшемуся охраннику. Тот перепрыгнул через него и оказался лицом к лицу с поднявшимся вертикально питерцем.

– Бежим, Марк! – Полина тянула его за руку.

– Да, черт, ногу подвернул, кажется.

Прихрамывая, он все же встал. Девушка подставила ему плечо, вдвоем они вывалились за дверь. Вместо того чтобы идти к лестнице, Полина потянула его в темный коридор.

– Э, мы куда? – насторожился Марк.

– Здесь аварийный выход на улицу. Наш корпус прямо напротив.

В дверь за спиной что-то тяжело ударило, и Марк решил, что небольшая порция морозного свежего воздуха не помешает.

Через три минуты они уже сидели в его номере, тяжело дыша и глядя друг на друга круглыми глазами.

Потом на них напал нервный смех, потом Марк налил себе и Полине коньяку, исключительно в профилактических и лечебных целях, потому что ее туфли промокли и через улицу они бежали без верхней одежды, а на дворе все-таки было начало мая. Отсмеявшись, Марк подумал, что, пожалуй, заслужил награду за свои подвиги, да и вообще – грех разочаровывать девушку. А Лана… где она, Лана? И дело даже не в расстоянии между Арзамасом и Москвой – не в километрах дело. Дело в доверии, а его-то в последнее время так не хватало в их отношениях.

Между тем Полина что-то говорила. Марк, занятый своими мыслями, слушал ее краем уха, но последние слова докторши заставили его подпрыгнуть в кресле.

– Что, простите?

– Видите ли, я лесбиянка, – повторила та, милым жестом поправив роскошные темные волосы. – Но не хочу афишировать свои пристрастия, по крайней мере пока, я ведь еще и года в клинике не работаю. Ну, вот и решила держаться к вам поближе: все говорили, что вы девушку не обидите, но и навязываться не станете… Вы ведь меня не выдадите?

Марк покачал головой. «Ну вот за что мне это? Такая красивая, я только собрался согрешить – и вот вам, прошу покорно, подарочек. Лесбиянка она, видите ли…» Он вздохнул. Перебесится, наверное, но вряд ли прямо сейчас.

– Жаль, – искренне сказал он. – Вы уверены, что я не мог бы вас переубедить?

Девушка встала, подошла к его креслу и опустилась на ковер, снизу вверх заглядывая мужчине в глаза:

– Если вы хотите – я смогу… это не так уж ужасно, а я вам действительно очень благодарна!

Он молчал, разглядывая ровную кожу, свежий рот и нежные плечи. В глазах Полины мелькнуло беспокойство, губы чуть плотнее сжались. «Она боится, что я соглашусь», – понял Марк.

– Нет уж, – сказал он. – Из благодарности, да еще, не дай бог, вам не понравится – на такое я не могу решиться.

– Тогда давайте дружить, хорошо? – Молодая женщина с облегчением рассмеялась, поднялась с пола и уже крутилась перед зеркалом.

– Давайте, – без особого энтузиазма согласился Марк. – Только завтра, хорошо? А то сегодня уже поздно, и танцевать я больше не хочу.

Они распрощались, Полина выскользнула из его номера с таким подозрительным и распутным видом, словно они тут черт знает чем занимались. По крайней мере, по лицу горничной, которая неспешно шествовала по коридору, было очевидно, что она именно так и думает.

Потихоньку терпение Марка Анатольевича начало подходить к концу. «Я очень терпеливый, – уговаривал он себя. – В конце концов, сыны Израилевы всегда славились выдержкой. Рабство терпели, исход, по пустыне Моисей водил… человек, защитивший две диссертации, приучен не гнать лошадей. Но всему есть предел». Он вернулся с конференции и застал все то же: бледную, напряженную, как струна, Лану, которая плакала по ночам, но на все вопросы отговаривалась глупостями типа головной боли и тяжестью должностных обязанностей.

Душа Марка все больше покрывалась мраком сомнений и страхов. Что, если так все и кончится? Лана будет молчать, недоговаривать, становиться чужой. А потом скажет, что сердцу не прикажешь, она уходит к другому. «Мне было хорошо с тобой, Марк, но…» И он опять останется один. Ему стало тоскливо – так тоскливо, что челюсти свело: то ли от желания завыть, то ли оттого, что он вцепился зубами в маркер. Выплюнув фломастер, он встал и пошел в комнату к Насте. На ком надо срывать плохое настроение? Правильно – на детях! Кто, собственно, делает чертов проект по биологии? Почему все женщины – включая двенадцатилетнюю малявку – вьют из него, дурака, веревки и совершенно беззастенчиво пользуются его добротой?

– Анастасия!

Ха! Ни одной Насти в квартире не обнаружилось. Хрюшка какая! Смылась, а его бросила делать биологию. Так подлизывалась мастерски: «Марк, миленький, помоги хоть чуть-чуть! Нам с Лизкой задали проект, а мы рисовать не умеем, да и как эта чертова клетка выглядит… да-да, я прочитаю. Но рисовать – это совсем другое! Ну и что, что я хочу стать художницей и занимаюсь с пяти лет… Это же совсем другое, понимаешь? Это тебе не букет нарисовать и не портрет даже. Надо иметь научный склад ума, а я что? А про клетку я все знаю: ядро там, ваки… вули… точно: вакуоли! Ну нарисуй, чтобы аккуратно было, пли-из. А то мы уже два листа испортили, все вкривь и вкось получается. А у тебя рука твердая, ты же у нас врач…»