Галапаса не было. Видно, он ушел недавно, так как сгребенные в кучу угли слабо мерцали у входа. Я поворошил их, пока не разгорелось пламя, и устроился с книгой. Сегодня мы не договаривались о встрече. У меня была уйма времени, я не стал выгонять мышей, решив спокойно почитать.

Не знаю, что побудило меня сегодня в обычный день, проведенный в одиночестве, отложить книгу и, минуя занавешенное зеркало, подойти к расщелине, в которой я прятался пять лет назад. Для себя я объяснял это тем, что мне просто стало любопытно, изменилось ли там чего, не оказались ли кристаллы плодом моего воображения. Но что бы там ни было, я взобрался на уступ и встал на четвереньки, всматриваясь внутрь.

Из небольшой пещеры веяло темнотой и одиночеством. Огонь костра не достигал сюда. Я осторожно пополз вперед, пока руки не нащупали острые кристаллы. Они существовали на самом деле. Даже сейчас, не отдавая себе отчет, зачем я спешил, не спуская глаз со входа и прислушиваясь, не идет ли Галапас, я соскользнул с уступа, взял старенькую ездовую куртку, кинул ее на дно пещеры.

С подстилкой из куртки внутренняя поверхность шара показалась гораздо удобнее. Я тихо лег. Стояла полная тишина. Мои глаза привыкли к темноте, и я заметил слабое серое мерцанье, исходившее от кристаллов. Однако волшебного светлого сияния не было и в помине.

В воздухе что-то шевельнулось, в моем теплом убежище повеяло свежим воздухом, затем я услышал долгожданные шаги.

Когда спустя несколько минут Галапас зашел в пещеру, я сидел у огня, читая книгу. Рядом лежала куртка.

За полчаса до наступления сумерек мы отложили книги в сторону. Но я не торопился уходить. Костер пылал, наполняя пещеру теплом и неровным светом. Мы посидели в тишине.

— Галапас, я хотел бы спросить у тебя одну вещь.

— Да?

— Ты помнишь тот день, когда я впервые пришел сюда?

— Очень ясно.

— Ты знал, что я приду, и ждал меня.

— Разве я так говорил?

— Сам знаешь. Откуда же тогда тебе стало известно, что я буду здесь?

— Я увидел тебя в хрустальной пещере.

— Это само собой. Ты направил зеркалом зайчик от света свечи и увидел мою тень. Но я спрашиваю не об этом. Откуда ты узнал, что в этот день я приду из долины?

— Я же ответил, Мерлин. Я понял, что ты придешь в тот день из долины, потому что перед твоим приходом увидел тебя в хрустальной пещере.

Мы молча посмотрели друг на друга. Раскаленные докрасна угли затрещали и рассыпались под порывом ветра, вынесшего дым из пещеры. По-моему, я лишь кивнул в ответ. Я догадывался, что есть что-то важное. Подождав немного, я прямо спросил:

— Покажешь мне?

Он смерил меня взглядом и поднялся.

— Пожалуй, пора. Зажги свечу.

Я повиновался. Небольшое золотистое пламя высветило неровные тени, отбрасываемые мерцающими углями.

— Сними с зеркала покрывало.

Я дернул его, и оно упало мне в руки шерстяным комком.

— Теперь поднимайся на уступ и ложись.

— На уступ?

— Да. Ложись на живот головой к расщелине.

— А ты не хочешь, чтобы я забрался туда полностью?

— Подложив под себя куртку?

Находясь на полпути к расщелине, я резко обернулся.

Галапас улыбался.

— Сдаюсь. Тебе все известно.

— В один из дней ты проникнешь туда, куда я не смогу последовать за тобой со своим провидением. Давай ложись и смотри.

Уступ был широкий и плоский. Я лег, удобно устроился на животе, подперев голову руками, и стал смотреть в темноту расщелины.

До меня донесся голос Галапаса:

— Не думай ни о чем. Управлять буду я. Тебе еще рано. Лишь наблюдай.

Я услышал, как он сделал несколько шагов к зеркалу.

Пещера оказалась больше, чем мне представлялось. Ее потолок терялся наверху. Пол был отполирован множеством ног. Я ошибся даже в отношении кристаллов. Свет факелов отражался от луж на полу и влаги на стене.

Факелы, вставленные в щели в стенах пещеры, были сделаны из тряпья, набитого в потрескавшиеся рога. Тряпки тускло горели в спертом воздухе. Несмотря на холод, люди работали обнаженными, оставив лишь набедренные повязки. По их спинам стекал пот. Они врубались в поверхность скалы, ритмично нанося удар за ударом. Я не слышал шума. В свете факелов было видно, как напрягаются и дрожат от напряжения их мускулы. Под нависавшим выступом у основания стены распростерлись в луже сочившейся сверху воды два человека. Они изнутри долбили молотками стену. Молотки проходили на расстоянии нескольких дюймов от их лиц. На запястье одного из них я заметил светлую складку старого клейма.

Один из забойщиков низко склонился, закашлялся. Подавив кашель, он снова принялся за работу. В пещере стало светлее. Свет шел из квадратного проема, за которым открывался туннель. Там показался еще один факел.

Появились четыре мальчика в набедренных повязках. Они несли высокие корзины. За ними шел человек, одетый в коричневую влажную тунику. В одной руке он держал факел, в другой — табличку для записей. Пока ребята сгребали в корзину породу, он, нахмурясь, изучал табличку. Мастер подошел к стене и, высоко подняв факел, принялся ее рассматривать. Рабочие, воспользовавшись передышкой, отошли. Один из них заговорил с мастером, указывая на выработку и выступающую на дальней стене пещеры влагу.

Мальчишки наполнили корзины, подбирая все до последней крошки, и оттащили их от стены. Мастер пожал плечами и улыбнулся. Достав из сумки серебряную монету, привычным движением заправского игрока он подбросил ее. Рабочие вытянули шеи, стараясь разглядеть, что выпало. Человек, разговаривавший с мастером, вернулся к стене и вогнал в породу кайло. Трещина разошлась, взвилось облако пыли, затмившее свет, за пылью хлынула вода.

— Выпей, — сказал Галапас.

— Что это?

— Один из моих, но пока не твоих отваров. Он безопасный. Выпей.

— Спасибо. Галапас, пещера все-таки хрустальная. Но мне приснилось совсем другое.

— Ничего, не обращай внимания. Как ты себя чувствуешь?

— Необычно. Трудно объяснить. Хорошо, но немного болит голова. Внутри пустота, как в ракушке, из которой вытащили улитку. Даже нет, как камыш без мякоти.

— Свистулька для ветра. Ладно. Спускайся к жаровне.

Я уселся на своем прежнем месте у костра и взял в руки чашу с глинтвейном.

— Где ты был? — спросил он.

Я рассказал ему об увиденном. На расспросы, что это значило и что ему известно, Галапас покачал головой.

— Мне кажется, что это уже недосягаемо для меня. Мне лишь известно, что ты должен быстро допить вино и отправляться домой. Уже взошла луна.