извлек из портфеля листок, на котором в пиццерии уже были написаны названия сосудов из мифов. Он подложил под него твердую папку и написал чуть ниже:

Одного, двух и двух, четверых, одного, первых двух, восьмерых

1 2 2 4 1 2 8

Купер протянул листок Иде:

– Семь цифр, видишь? У нас слово из семи букв.

Она присела рядом.

– Предположим, – сказала она, немного подумав, – что каждая цифра действительно означает какую-то букву. Тогда две «1» – это две одинаковых буквы? А три «2» – это три других одинаковых буквы?

– Ну да.

– Странно. Почему же тогда Андерсен про предпоследнюю букву говорит «первых двух»? Про третью он так не сказал! Хотя она, как и вторая, тоже через «двойку» обозначена.

Купер потер лоб.

– Отличное наблюдение, – похвалил он.

Ида покраснела до ушей.

Но выглядела при этом невероятно довольной.

– Тогда, – сказал Купер, – следует предположить обратное. Только вторая и предпоследняя буква – одна и та же. А все остальные разные!

– Э-э-э. Как это? – не поняла Ида. – Две разные буквы алфавита переданы через одну и ту же цифру «1»? И еще две разные буквы переданы через «2»?

– Да.

– Но… это же абсурдно!

Купер ответил не сразу.

Но, наконец, с уверенностью произнес:

– Согласен. Абсурдно. Однако может оказаться ключом к разгадке.

Он выглядел чрезвычайно сосредоточенным. «Верую, ибо абсурдно», крутилось у него почему-то в голове известнейшее христианское изречение.

Андерсен не читал книг по формальной логике. При этом мышлением обладал, мягко говоря, нестандартным.

– Я, кажется, догадался! – сказал Купер. – Андерсен указывает на то, сколько раз встречается та или иная буква. Например, первая буква из каждой сказки.

– Первая буква?

– Ну, или последняя. Не суть. Например, с буквы «A» начинаются четыре сказки. Я от балды сейчас, просто как пример. Тогда «A» он зашифровал как «4». Но как ему быть, если с буквы «B», допустим, одна сказка начинается – и с буквы «С» тоже одна? Тогда «В» и «С» он передает через «1». Ну, и так далее.

Иде потребовалось время, чтобы переварить это.

– Хм, – произнесла она скептически. – А с чего ты решил, что буквы именно из текста сказок? Если уж на то пошло, то почему бы Андерсену не ограничиться названиями сказок?

Купер с минуту осмысливал услышанное.

Затем, не произнося ни слова, написал:

1835 – D P L F

1835 – R D T

1837 – D K

1838 – D D G

1839 – S D P

1841 – B O R S

1843 – D K N E

1844 – S G

1845 – H H S D E

Ида с изумлением смотрела то на листок, то на Купера.

– Сборники со сказками, – пояснил он, – выходили у Андерсена не совсем регулярно. За первые год, 1835, вышли аж два сборника. Но потом по одному в год, иногда с перерывом в год. Я указал тут сборники за первые десять лет. «Десять лет убежали сперва». И их состав. Ну, только первую букву из названий сказок.

– В смысле? Ты хочешь сказать, что помнишь, в каком году выходил каждый сборник и какие в нем были сказки?!

– Естественно. – Купер непонимающе посмотрел на нее. – Я же кандидатскую диссертацию на этом материале пишу. А ты как думала?

– Ну, всё-таки, – замялась Ида. – Хорошо, а где тут «Русалочка»?

– Проверить меня решила? – улыбнулся Купер. – Вот тут!

Он ткнул в третью строчку сверху: «1837 – D K».

– Сборник 1837 года, – пояснил он. – И в нем всего две сказки: «Русалочка» и «Голый король». Первая, как ты понимаешь, на «D», вторая на «K».* Я так и обозначил.

[*На датском: Den lille havfrue, Kejserens nye klæder]

– Всего две, но зато какие!

– Ага, – согласился Купер. – Ну так что? Сейчас и проверим твою гипотезу.

– Твою вообще-то.

– Про названия сказок – твоя идея была.

– Хорошо, – нехотя признала Ида, – нашу гипотезу.

– Итак, «восьмерых – из которых Русалочка всех прекрасней». «Русалочка» начинается на «D». Найдется тут восемь сказок на «D» или нет? Давай считать.

Купер принялся подчеркивать каждую букву «D» в своем списке, а Ида считала вслух:

– Раз, два, три… четыре, пять…

Список приобрел следующий вид:

1835 – Ḏ P L F

1835 – R Ḏ T

1837 – Ḏ K

1838 – Ḏ Ḏ G

1839 – S Ḏ P

1841 – B O R S

1843 – Ḏ K N E

1844 – S G

1845 – H H S Ḏ E

– …восемь! – закричала Ида. – Их и правда восемь!

– Мы с тобой, возможно, на правильном пути, – осторожно заметил Купер. – Надо теперь все буквы так сосчитать.

Он принялся выписывать каждую букву, а рядом, посчитав, ставить цифру.

Когда все они были сосчитаны, Купер, поморщившись, сказал:

– Так не очень наглядно. Сделаю-ка вот что!

И на листке появилась таблица:

1 – L F T B O N

2 – P R K G E H

4 – S

8 – D

– И права, лучше, – согласилась Ида. – Сразу видно, что будущий ученый!

– Спасибо.

Купер взглянул на то, что уже было написано выше:

Одного, двух и двух, четверых, одного, первых двух, восьмерых

1 2 2 4 1 2 8

…И подписал внизу под цифрами «4» и «8» единственные подходящие туда буквы: «S» и «D».

– Ну что? – сказал он Иде. – Вот тот загадочный «некто», который жил возле церкви. И он, по твоему мнению, ключ к разгадке всего остального.

– Всего две буквы из семи?! – воскликнула она. – И столько возможных комбинаций остальных? Да такое слово никто в жизни не отгадает! Стал бы Андерсен загадывать его?

Купер, нахмурившись, оторвал взгляд от листка.

Она права.

Похоже, наша гипотеза провалилась.

Он рассеянно смотрел по сторонам. В парке, давно погрузившемся в вечернюю тьму, почти не осталось людей. Все скамейки в поле зрения были свободны. Лишь толстая женщина с собачкой по имени Герда всё еще прогуливались неподалеку – теперь они ходили возле хорошо освещенной статуи Эрстеда. Герда явно не собиралась идти домой, несмотря на все уговоры хозяйки.

Вдруг Купер замер.

– Эрстед!!! – вырвалось у него. – Да это же Эрстед! Андерсен зашифровал имя своего близкого друга!

Ида перевела взгляд с Купера на листок.

– Эрстед? Не хочу тебя расстраивать, но в его фамилии шесть букв. А у нас слово из семи.

– Да, на датском он Ørsted. Но во всем ученом мире он был известен благодаря своим книгам на немецком языке. Тогда это было как английский