«Великий князь русский» Свидригайло возвратил Полоцку право самостоятельно заключать договоры (по крайней мере с Ригой), утраченное три десятилетия назад, и полочане им воспользовались (не позднее падения Полоцка в 1436 г.). Впоследствии Сигизмунд Кейстутьевич вновь это право отобрал.

Таким образом, стремление найти поддержку в городских общинах и завязать с помощью пожалований добрые отношения с ними можно считать одной из характерных черт политики Свидригайло. В отношении Полоцка усилия великого князя литовского увенчались успехом.

Но бурное правление Свидригайло было кратковременным. Столицей Великого княжества Русского Полоцку пришлось быть всего четыре года (1432–1436). Падение Полотчины и Витебщины под напором войск Сигизмунда Кейстутьевича и его сына, умелого полководца князя Михаила Сигизмундовича, обессилило лагерь Свидригайло и лишило его надежды на победу. Настало время расставаться с пожалованиями великого князя русского.

Однако положение Полоцка отнюдь не было безнадежным.

Соглашение Сигизмунда Кейстутьевича с поляками было, по сути, союзом двух волков против третьего. После поражения сторонников Свидригайло этот союз становится весьма шатким, а положение самого победителя — крайне непрочным. Едва замиренные земли Литовской Руси представляли собой плохой тыл в случае противоборства с Короной Польской, Свидригайло уступил поле боя, но не погиб и сохранил власть над колоссальными владениями, оставаясь их повелителем до самой своей смерти в 1452 г. Он навсегда остался смертельным врагом Сигизмунда Кейстутьевича. Находясь в подобной ситуации, последний вынужден был проявить милосердие к недавним своим неприятелям. Но на политические права и привилегии северо-восточных земель Литовской Руси это милостивое отношение не распространялось: Полотчина и Витебщина теряли какую бы то ни было автономию. Они превращались в провинцию Великого княжества Литовского, мало отличавшуюся своим политическим статусом от остальных русских земель в составе Великого княжества Литовского. Полоцк никогда более не имел ни собственного князя, ни наместника княжеского происхождения. Свобода полочан во внешних сношениях навсегда ограничивалась рамками, поставленными Витовтом, и впоследствии все более сокращалась.

Вместе с тем права полоцких мещан, впервые полученные от Свидригайло, были законодательно закреплены97. Кроме того, Свидригайло заключал с Полоцком «ряд», договор, и выдал полочанам уставную грамоту, которая была подтверждена, а возможно, и дополнена Сигизмундом. Традиция выдачи уставных грамот восходит ко временам Витовта и в окончательном виде утверждается в уставной грамоте 1511 г.98 Но в данном случае важно другое: после поражения в гражданской войне полочане официально сохраняли древние свои права и законы, изложенные в уставной грамоте.

Современный белорусский исследователь И. Юхо считает возможным говорить об установлении режима «Полоцкого права», при котором сохранялись городское «стародавнее право» и «некоторая обособленность», «определенная автономия». Правильнее, наверное, было бы говорить о другом: подобный политический статус распространялся не только на Полоцк и Полотчину, но также на многие другие города и земли Литовской Руси. Стародавнее русское право постепенно адаптировалось к немецкому городскому праву и власти великих князей литовских99. Былое полунезависимое положение Полотчины XIV в. навсегда ушло в прошлое. Однако произошла стабилизация правового положения Полоцкой земли в Великом княжестве Литовском. На долгий период было определено отношение Полоцка к великокняжеской власти, местное традиционное право получило прочное законодательное закрепление.

Можно было бы долго рассуждать, насколько более высокое положение заняла бы Полотчина в составе ВКЛ в случае победы Свидригайло. Или насколько более выгодный правовой режим могли бы сохранить полочане при отделении Великого княжества Русского от ВКЛ. Но ни того, ни другого не случилось. Зато поражение в гражданской войне не стало политической катастрофой. Полотчина сохранила вполне достойное положение в Великом княжестве и имела неплохие условия для дальнейшего существования в его государственном организме.

Со второй четверти XV в. до самого конца столетия Полоцк и Полоцкая земля пребывали в мире. В середине XV в. Великое княжество достигло пика своего военнополитического могущества и было одним из сильнейших в военном смысле, а также наиболее крупной по территории державой Европы.

Полоцк к тому времени уже перестал быть центром отдельного княжения, и лицом номер один в нем считался наместник, назначавшийся великим князем. Но статус Полоцка был весьма высоким сравнительно с прочими городами «Литовской Руси». Полоцк долгое время сохранял право иметь самостоятельные дипломатические сношения с Ригой100. Когда государи-Ягеллоны объезжали восточные пределы своей державы, то по обыкновению они посещали три города: Смоленск, Витебск и Полоцк. В 1411 г. король Владислав Ягайло проездом из Вильно в Киев провел по нескольку дней в Полоцке, Витебске и Смоленске. В 1451 г. король Казимир IV провел большую часть зимы, объезжая эти же три города101. Зимой 1470 г., после сейма в Петркове, окончившегося в декабре 1469 г., он вновь отправился из Вильно в Полоцкую, Витебскую и Смоленскую земли. Монарха сопровождали королева Эльжбета, а также почти все литовские сенаторы и магнаты. Там он «надлежащим образом приводил в порядок литовские дела». В Полоцке король провел неделю, прежде пообещав уладить споры о «порубежных местех» со Псковом, но «управы не учинил никакове» и в начале весны отъехал к Люблину102. Зимой 1495 г. в Полоцке, Витебске, Смоленске и Орше побывал великий князь литовский Александр со своей женой Еленой Ивановной и «панами рады»103.

Звание полоцкого наместника считалось почетным: например, Олелько Судимонтович был поставлен в Полоцк наместником «за большие заслуги в Хойницкой битве». В 1542 г. в числе людей, «…хорошо послуживших Речи Посполитой», получил как награду полоцкое воеводство Станислав Довойна104.

Неоднократно полоцким наместникам и воеводам приходилось отправлять функции официальных представителей Великого княжества Литовского в переговорах с Московским государством или же просто исполнять роль послов в Москве.

В середине 1490-х гг. полоцкий наместник Ян Юрьевич Заберезынский вел через воеводу новгородского Якова Захарьича переговоры о перемирии между Литвой и Москвой, а затем и о сватовстве великого князя Александра к дочери Ивана III Елене. В 1495 г. он был в числе «старших» в сопровождении Елены Ивановны из Москвы в Литву. Он же в 1501 г. пытался договориться о перемирии в очередной войне, но безуспешно. Осенью 1508 г. посольство Великого княжества в Москву возглавил полоцкий наместник Станислав Глебович. В октябре им был заключен «вечный мир». Мир продлился четыре года, и еще десять лет шла война. Новое перемирие в 1522 г. в Москву поехали заключать опять-таки полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и Богуш Боговитинович. Тот же П.С. Кишка возглавил литовское посольство в Москве в 1526 г., когда заключенное перемирие было продлено. Полоцкий воевода Станислав Довойна «поехав в посольстве от короля в Москву, взял перемирие…» в 1553 г.105 Таким образом, исполнение полоцкими наместниками и воеводами одного из столь важных государственных поручений было скорее правилом, нежели исключением.