Он помолчал, припоминая.

— По-моему «Асклепий», буквы, стилизованные под древнегреческий алфавит. Я мельком глянул, но кое-что в памяти отложилось. Я ведь со столькими документами дело имел… Да, по-моему, «Асклепий», более точно не скажу.

— А вы не предложили Андрею Анатольевичу пройти дополнительные обследования? — осторожно поинтересовалась я. — Может, врачебная ошибка?

— Да я именно с этого и начал! — Анненков чуть ли не возмутился. — Но в том-то и дело, Андрей сказал, что прошел уйму обследований. Анализы там, ну и прочее… И все показали одно и то же.

Кирилл Сергеевич сцепил руки в замок и мрачно уставился на противоположную стену. Было видно, что ему нелегко даются эти воспоминания.

— А о том, что Андрей Анатольевич составил завещание, вы знали? — рискнула я нарушить молчание.

Анненков смотрел на меня несколько мгновений, словно не мог уразуметь, о чем я, собственно, его спрашиваю. Затем, словно стряхнув с себя оцепенение, живо отозвался:

— А, да. Да, конечно, знал. Андрей сам мне это сказал. Еще просил, чтобы я не оставлял Марину без помощи. Бизнес-леди из его супруги не вышло. В управлении бизнесом она ничего не смыслит, ей нужен дельный помощник. Андрей прекрасно это понимал, потому и просил, чтобы я посодействовал в поисках нужного человека. Ну и сам по возможности приглядывал. Хотя бы ради Настеньки. Вот ее мне жаль. Очень жаль.

— Мне она показалась весьма разумной девушкой, — заметила я и тотчас же прикусила язык.

Не хватало еще навести Анненкова на мысль, что я действую по поручению Анастасии Павловой. Но Кирилл Сергеевич, казалось, не придал моей реплике особого значения.

— Так-то оно так, — вздохнул он. — Вот только вокруг одиноких богатых девушек вьется столько всяких-разных… — Он брезгливо поморщился. — А Настенька еще так молода, наивна. И мать ей не помощница.

Тут он вновь пристально посмотрел на меня:

— Ну а вы уже пришли к какому-то определенному выводу?

— Пока еще рано делать какие-либо выводы, — уклончиво ответила я. — Расследование ведь еще только в самом начале.

Я лишь вкратце пересказала Анненкову то, что мне удалось установить. В принципе все это он при желании мог узнать в интернете, так что никакой тайны следствия я не нарушала.

— Да, похоже, парня подставляют, — проговорил он, когда я закончила. Этот вывод вполне согласовывался с моими собственными предположениями. — Что ж, удачи вам, Татьяна Александровна. Пусть благодаря вам убийца окажется за решеткой. И чем скорее, тем лучше.

Вернувшись в свою квартиру, я сунула в микроволновку остатки пиццы и включила кофемашину.

Ожидая, пока подоспеет мой второй завтрак, я уселась на кухне с ноутбуком и принялась изучать контакты наследников Павлова. Завтра должно быть оглашено завещание, и я собиралась воспользоваться этой возможностью, чтобы побеседовать с пока неохваченными моим вниманием персонами.

В частности, меня заинтересовал водитель Павлова, или, как охарактеризовала его Марина, его правая рука, Константин Калачев.

Разыскав его страничку, я принялась с удивлением рассматривать его фотографии. Привлекательный шатен лет тридцати с небольшим походил, скорее, на преподавателя престижного вуза. Кстати, Калачев и не думал скрывать свой возраст, в этом году ему исполнилось тридцать пять. Аккуратно зачесанные темные волосы, открытое интеллигентное лицо. Впрочем, почему водитель не может выглядеть достойно и респектабельно?

Кажется, снобизм Марины Павловой незаметно передался и мне. Надеюсь все же, что это не заразно. Или быстро лечится…

Я наметила встречу с Калачевым на завтра, сразу после оглашения завещания. Несмотря на то что Павлова снизошла до того, чтобы сообщить мне его номер, я решила испробовать эффект неожиданности и подкараулить возле нотариальной конторы.

Отложив общение с водителем Павлова до завтрашнего утра, я принялась обдумывать добытую информацию.

Оказывается, Андрей Павлов страдал серьезным заболеванием, и поделиться своим горем он счел нужным лишь со своим давним другом и бизнес-партнером Кириллом Анненковым. Последний, в свою очередь, по странному стечению обстоятельств оказался политическим соперником Павлова.

Набрав в поисковике название лечебного учреждения, я убедилась, что частная клиника «Асклепий» действительно существует, и ее логотип выглядит именно так, как и говорил Кирилл Анненков — переплетенные лавровые ветви.

Просмотрев список специалистов, я выяснила, что в клинике, где проходил обследование Андрей Павлов, два специалиста-онколога — Виктория Шевелева, врач с сорокалетним стажем, и Антон Симонов, судя по фотографии, молодой человек примерно мой ровесник, может, чуть старше. Отзывы об обоих специалистах были в высшей степени положительные. Хотя это, конечно, не гарантия…

Таким образом, следующим шагом я наметила визит в клинику «Асклепий», где мне предстояло выяснить, у кого именно наблюдался Павлов.

Я и не заметила, как разделалась с внушительным куском пиццы.

Выпив пару кружек кофе, я прихватила ноутбук и перебралась в гостиную.

Остальные претенденты на наследство не вызвали во мне особого интереса. Вряд ли главный бухгалтер Алина Левицкая вынашивала изощренный план убийства своего работодателя. Мне удалось выяснить, что сотрудники компании «Авторай» не могли нарадоваться на своего шефа. Кроме того, я уже выяснила у следователя Волкова, что у Алины Левицкой на момент гибели Павлова есть стопроцентное алиби, она находилась на праздновании юбилея среди многочисленных гостей и отбыла поздно ночью в компании подвыпивших коллег. К этому времени Андрей Павлов был уже мертв.

Не менее достоверное алиби имелось и у водителя Константина Калачева. Но вот от беседы с ним я отказываться не собиралась, и вовсе не потому, что сомневалась в его благонадежности. Напротив, Калачев, как мне представлялось, был, что называется, из касты приближенных. Возможно, Андрей Павлов доверял ему куда больше, чем остальным сотрудникам и даже членам своей семьи, и Константин мог бы пролить свет на эти загадочные события. Как знать, может, в порыве откровенности Андрей Анатольевич поделился с Калачевым своими опасениями. Возможно, спешно привести в порядок свои дела его заставило не только известие о болезни.

Так, например, меня насторожила столь скромная доля в завещании, которую Павлов выделил Насте, своей единственной и горячо любимой дочери. Таким образом поступают лишь в том случае, когда хотят защитить дорогого человека от последующих имущественных проблем.

На нечто подобное намекал в нашем недавнем разговоре и Кирилл Анненков. Мол, если Настя в одночасье станет самостоятельной и богатой, вокруг нее начнут кружить стаи голодных хищников.

Возможно, именно от этой напасти Павлов и пытался защитить дочь, оставив наиболее значимую долю своей жене Марине.

Хотя Анненков и недвусмысленно заявил, что это далеко не лучший вариант. Но что поделаешь, других близких и любящих людей у Насти не было. Даже предполагаемый жених очутился за решеткой по подозрению в убийстве ее собственного отца.