Подтягиваясь на руках и упираясь ногами, она пробралась к задраенному входу в каюту. Перекинув в рабочее положение тумблер автопилота, она слегка откорректировала курс так, чтобы шлюп все время держался против ветра. Затем она стала ждать момента, когда можно будет рискнуть, чтобы проникнуть внутрь рубки. Тесс прекрасно понимала, что на это у нее будет не больше десяти секунд.

Три… два… один…

Палуба чуть выровнялась, и Тесс бросилась к люку: несколько привычных движений, и фиксаторы были открыты. Став обеими ногами на верхнюю ступеньку ведущего в каюту трапа, Тесс попыталась отстегнуть страховочный линь. Ее пальцы совсем онемели, да к тому же толстые неопреновые перчатки не способствовали повышению чувствительности. Несколько мгновений она даже не могла нащупать карабин. У нее оставалась всего пара секунд: нос шлюпа уже начал задираться к небу.

Грозная, словно накопившая в себе всю злость океана волна накрыла шлюп. Буквально в этот же миг Тесс отстегнула линь, соскользнула в каюту и — уже под потоком морской воды — практически на ощупь вжала герметичный люк в пазы и задраила его. Несколько секунд она неподвижно просидела в полной темноте, прислушиваясь к рокоту океана за бортом, к стонам и потрескиваниям, издаваемым корпусом шлюпа, и к стуку собственного сердца. «Керенсия» просто изнемогала под натиском разбушевавшейся стихии. Тесс подобралась к пульту управления, села за штурманские приборы и включила свет. Здесь, в герметично задраенной каюте, она могла себе позволить снять неопреновый капюшон и перчатки. Ее волосы насквозь промокли, лицо горело от соленой морской воды, но о том, чтобы высушиться и привести себя в порядок, сейчас не могло быть и речи.

Сверившись с картой, которая светилась на экране ноутбука, Тесс прикинула, что часа три как минимум может не высовывать носа наружу: до ближайшей земли — побережья Нью-Хэмпшира — было достаточно далеко. Она включила рацию — уже давно пора выйти на связь с Тинком и заверить его, что все хорошо. Он сейчас наверняка смотрит футбол — как-никак, играют Марблхед и Беверли, — но можно попробовать дозвониться ему на сотовый. Тесс вызвала дежурного диспетчера и продиктовала ему номер Тинка. До того как будет установлено соединение, у нее оставалось несколько секунд — несколько секунд на то, чтобы подумать, признаваться ли Тинку, что она не вняла его советам и отклонилась от проложенного им маршрута. Черт, отклонилась — не то слово. Она поперлась прямо в центр циклона. Давление падало настолько быстро, что она ощущала это просто физически — уши то и дело закладывало. Бросив взгляд на барометр, Тесс даже не удивилась, что метка прибора стоит ниже критических 29,4 дюйма. Тинк, конечно же, бросит всякий футбол и поспешит прокладывать ей новый маршрут.

Это если она не соврет ему.

В динамике послышался приглушенный помехами голос Тинка.

— Ну и как там моя девочка? — поинтересовался он.

Где-то на заднем плане она даже не услышала, а почувствовала рев толпы болельщиков, среди которых находился Тинк.

Шлюп резко тряхнуло, но голос Тесс даже не дрогнул.

— Все отлично, — сказала она. — Плывем себе помаленьку.

Правду говорить нет никакого смысла, решила она. Тинк только расстроится, начнет волноваться, и к тому же его вечер будет испорчен, потому что досмотреть матч ему не удастся.

— Я в общем-то просто так, для проверки связи, — произнесла Тесс как можно более беззаботным голосом. — Кто выигрывает?

— Пока ведут «Маджишенс» с разницей в один тачдаун, а я собираюсь перейти к третьему хот-догу. — Тинк довольно рыгнул. — Как погодка?

— Ветра хватает, — заверила Тесс, прислушиваясь к грохоту волн.

— Как наш парус?

— Отлично, выглядит просто шикарно, особенно когда ветер полностью надувает его. Скажи нашим, что они отлично поработали.

— Да уж передам.

— Ну ладно, пора мне, а то заболталась, — сказала Тесс, чувствуя, как пол начинает уходить у нее из-под ног — шлюп скатывался с очередной волны. — Я завтра позвоню.

— Адиос, девочка. Береги себя.

«В моей невинной лжи нет ничего плохого, — мысленно успокоила себя Тесс, — по крайней мере, для Тинка. Вот вернусь домой к вечеру в воскресенье, и все будет нормально: он никогда ни о чем не узнает». Она засунула микрофон в фиксатор передней панели рации, выбрала подходящий момент и одним прыжком оказалась в том углу каюты, где был оборудован камбуз. Пристегнувшись специальным ремнем, она открыла холодильник. Хотелось ей, конечно, не есть, а пить. Более того, Тесс, несмотря на огромный опыт плавания по бурному морю, слегка подташнивало от бешеной качки. Однако она прекрасно понимала, что силы ей понадобятся, а брать их ее организм может только из еды. Она вытащила из холодильника пучок зеленого салата и бутылочку легкого итальянского салатного соуса производства фирмы Пола Ньюмена — «Ньюмене оун». Корпус шлюпа вздрогнул от очередного удара огромной волны, и Тесс поняла, что в таких условиях лучше даже не пытаться что-то приготовить. Отложив вынутые продукты, она дотянулась до одного из запирающихся стенных шкафчиков и достала оттуда энергетический батончик. Ее пальцы настолько онемели, что она с трудом, помогая себе зубами, смогла разорвать обертку. Батончика хватило на четыре укуса, и проглотила она его почти не жуя.

Делать теперь было нечего, оставалось только ждать. Тесс отстегнула ремень безопасности, перебралась в противоположный конец каюты и, расстегнув молнию спасательного костюма, взобралась на койку, где, повозившись, завернулась в специально приспособленную для таких случаев сетку-гамак. Не зная, чем занять себя, она стала составлять список дел, которые следовало сделать после возвращения домой. Так получилось, что все верхние строчки в этом списке оказались заняты едой. Она прекрасно понимала, что во время кругосветного плавания придется посидеть на диете из сублимированных, сушеных и мороженых продуктов. Скорее всего — это Тесс знала по опыту других мореплавателей, — за время регаты она похудеет фунтов на пятнадцать-двадцать. В общем, она сочла для себя возможным немного оторваться и расслабиться в последнюю неделю перед стартом гонки. В списке Тесс значились такие запретные деликатесы, как сладкий попкорн и мятная карамель из лавки Хоббса, что в Салем-Уиллоуз. А также гамбургеры из забегаловки «У Флинни» на Девере-Бич и кальмары с лобстерами, которых подают в пабе «Иллюминатор» в Линне. Она улыбалась, представляя, как будет предаваться этому чревоугодию. Разумеется, чтобы не потерять форму, а заодно загладить чувство вины за свои маленькие слабости, Тесс твердо пообещала себе увеличить протяженность ежедневных пробежек по мысу вокруг маяка и вечерами гулять с мамой по улице Козвей от начала до конца и обратно.

И конечно, она навестит папину могилу на кладбище Уотерсайд. Все два года со дня его смерти Тесс бывала на кладбище практически каждую неделю. Иногда задерживалась там во время утренней пробежки с Бобо. Время от времени приносила туда коробку с ланчем из ресторана «Дрифтвуд» или ближе к вечеру садилась на травке с банкой пива «Сэм Адаме».