этом отрезке времени – до ликвидации Федьки – мы союзники.

– Хорошо, – я кивнул. – Теперь несколько слов о ситуации после. Вы убедились, что все уязвимы, если профессионально ставится цель физического устранения. Никакая охрана, контора или спецподготовка этого не предотвратит. Потому, советую не раскатывать губу в отношении нас.

Всех невозможно истребить. Кто-то уйдет. И, возможно, нанесет такой удар, которого невозможно будет ни предугадать, ни предупредить.

– Вы мне угрожаете?

– Угрожаю и очень серьезно. Пойдемте, я провожу вас, – я открыл дверь. – Пора…

Павел тоже вышел и держа дверь пропустил Никитина. Мы направились в сторону Зеленого мерса. Я взглядом остановил старшего Романова, собирающегося последовать. Бойцы Мансура курили в стороне. Убедившись, что мы с Никитиным в пределах недосягаемости чужого слуха, я сказал:

– Теперь слушайте. Предлагаю сотрудничество.

Он развернулся и посмотрел мне в упор в глаза.

– Спокойно… – я исподтишка взглянул назад. – Это не то, что вы подумали. И не дергайтесь как обрадованная невеста, которую собираются лишить невинности.

Излагаю. Неизвестно, чем все закончится и, в том числе, сбудутся ли ваши прогнозы на счет Организации. Предлагаю разработать сугубо между нами канал связи.

Я даю себе отчет, что вы опер, имею представление в специфике вашей работы. Но в ваших же интересах не раздеться догола перед руководством. Всегда полезно иметь в рукаве козырную карту. Ведь начальство тоже люди, а люди склонны к предательству.

Сядьте и заводите машину. Пока движок греется, мы еще успеем обменяться парочкой фраз. А так, мы похожи на заговорщиков…

Когда остывший мотор стал клокотать, он отозвался.

– Кажется, я понял… В качестве доброй воли ответьте мне всего на один вопрос: Ким Ли или тот, который называется вами Кореец, жив?

– Я связан словом… – после короткого замешательства я ответил.

– Спасибо… – Никитин на миг задумался. – Он в состоянии управлять ситуацией?

Я улыбнулся:

– А это уже второй вопрос.

– Понятно… И еще: скажите мне честно, я могу быть спокойным за семью?

– Однозначно. Условие обговорены.

Он кивнул:

– Тогда в качестве ответной услуги я вам советую лечь на очень глубокое дно после ликвидации Федьки. Будет бойня. Большие деньги вложены на то, чтобы вас вконец уничтожить. По этой части у нас вновь работают “гости”. Как и раньше – в 91-ом, в 93-ем. Если ваши добровольно не сдадут Городок и не запустят дислоцированные в нем неформальные боевые подразделения, то получено добро вплоть до подключения к операции ВВС Московского Округа, спецподразделения ФСБ и МВД, танковых и мотострелковых полков Таманской и Кантемировской дивизий. Вас раздавят как путчистов.

– Но организация Корейца под патронажем ГРУ, об этом известно…

– Поверьте, вы официально нигде не числитесь. Вас нет! У ваших дислокаций нет даже конкретных идентификационных номеров. Вы вне закона. Вы обычная бандитская бригада. Вернее, необычная – более политизированная и военизированная.

Да, у ГРУ есть полномочия создавать даже полсотни таких образований по своему усмотрению, никто и не заметил бы. Но не сейчас, когда вы засветились в политике. А это не прощается… Более того, идет мощная подготовительная работа по ликвидации как структуры самого ГРУ или хотя бы ее основательной реорганизации, раздроблении ее сил. Считайте, вы пробный камень.

– Откуда исходит эти чертовы замыслы? Из Кремля?

– Берите планку выше. Президент давно неадекватен и находится под влиянием людей, под его тенью управляющие страной. Президентская семья – это государство в государстве. У них люди во всех силовых ведомствах, в том числе у нас. Потому, силовики предпочитают просто выполнять указы вышестоящего политического руководства, как говорится, от греха подальше.

Вы правы, я обо всем доложу в Конторе – таковы правила. Я не смогу скрыть, что узнал этих братьев-бандитов, этого кавказца – близкого человека Корейца. Даже Митьку… Мог бы скрыть информацию о вас, но, если кого-то из ваших схватят, и он расколется… а он наверняка расколется, меня не поймут.

Я лишь замолчу о вашем предложении. Если выживете, оно меня устраивает.

– Понимаю… – я оглянулся назад. – У меня просьба. Когда заполучите семью, не спешите со своим докладом хотя бы до полуночи. Что хотите придумайте: контузию, нервный срыв, неважно, но тяните. Для меня жизненно необходимо, чтобы в доме, где я проживаю, до полуночи не появились люди в униформе.

– Я постараюсь… он задумался. – Но не обещаю. Уходите как можно быстрее.

– Как вас найти в случае надобности?

–Дом вы знаете. Переезжать не собираюсь. Верно, захотят – достанут. Запомните номер телефонной связи…

В машине я встретил недовольный и подозрительный взгляд Мансурова.

– О чем вы так долго?

– По теме, конечно.

– Почему не здесь, не с нами?

– Время на исходе. И я тебя не понимаю… – я “с раздражением”.

Мансур не сразу ответил:

– А что он?

Я вздохнул:

– Сказал, что будет вынужден доложить обо всем руководству. Посоветовал лечь на дно. Типа, будет бойня.

– Это мы и так знаем.

– Ты мне не доверяешь?

– Скажем так: вопрос бестактный. Что ты собираешься делать после операции?

– Пойду домой. Джулии плохо.

– Тебя или загребут, или пристрелят.

– У нас у всех будет время приблизительно до полуночи.

– Почему до полуночи? – он почти закричал.

– Я обговорил.

– С чего решил, что ему можно доверять?

– Ты хочешь, не доверяй. А у меня нет выбора. Я должен увидеться и, возможно, попрощаться с Джулей. Потому и обратился к нему наедине.

– …

– Мансур, если не доверяешь, тогда давай здесь, сейчас разбежимся. Невозможно решить задачу, если команда неслитая…

Наши взгляды скрестились. Я понял: ликвидация Федьки не кульминация всего этого проекта. Все главное произойдет после. Я должен буду схватиться с этим человеком, возможно, насмерть.

– Со стороны поселка движется машина, – с облегчением объявил Павел. Он не без волнения следил за нашей перепалкой. – Бортовой грузовик – каж ГАЗ-53-й. Ты смотри как ревет, красава!

– Ты прав. Разберемся позже… – уже спокойно ответил Мансуров, уводя взгляд в сторону подъезжающей машины. – А то к тебе много вопросов накопилось, дружище… Теперь же за дело. Потому что, если мы его не провернем, то ни к чему, а главное, некому будет позже и разбираться. Молодец, Толик…

Длинный закурил. Пауза после последнего отрезка рассказа продолжилась заметно долго.

– Зачем вы хотели войти в контакт с ФСБ? – наконец нарушил ее Прилизанный, также пуская кольцами дым в потолок. Кажется, эта привычка была заразная. Потому что в соседнем кольцевом дыме очертилась уже кривая от алкоголя физиономия Бакинца, занимающимся тем же.

– Действительно, братан. У тебя и так два ошейника, а ты умудряешься всунуться в еще один.

– Какие ошейники? Что ты несешь, алкаш? – не врубилась