* * *

В лесу около Священного озера шла своя повседневная жизнь, и она была наполнена любовью, – по крайней мере, так казалось Кане. Большие пестрые бабочки парами кружились и порхали в воздухе, и было ясно, что они не могут налюбоваться друг другом; попугаи сидели по двое на ветках, томно прижимаясь головами; в ручье разноцветные рыбки сближались и касались друг друга плавниками и хвостом. Великий дух любви носился повсюду, и все сущее вздрагивало и вздыхало от прикосновения его легких крыльев. О любви говорил шелест листвы, о любви напоминал запах цветов, о любви пел ветер в верхушках деревьев, о любви свидетельствовал свет солнца в небесах…

Сколько времени Кане находился у Священного озера, он не знал. Кане прибежал сюда сразу после того, как Капуна сказал ему, где спрятана Парэ. Найти пещеру под корнями большого дерева не составило труда, но дверь была заперта изнутри, и как Кане ни стучался, как ни умолял открыть, Парэ не впустила его. С тех пор он жил в лесу; каждый день Кане ходил к пещере, в которой жила Парэ, и слова лились потоком из его уст.

– Моя красавица, моя Парэ! Мои глаза, мое сердце и моя душа тоскуют без тебя! – говорил он ей как-то утром. – Глаза льют слезы, не видя тебя, а если ты являешься им во сне, они мучаются еще больше, ибо при пробуждении горше чувствуют свою потерю. Сердце стонет от огня, сжигающего его, – он все разгорается и разгорается от разлуки с тобою, о, моя несравненная Парэ! Мой ум и моя душа день и ночь гадают, почему ты оставила меня, о, моя Парэ, и казнят меня за то, что я, возможно, тому причиной!

Но дни шли за днями, а дверь пещеры по-прежнему оставалась закрытой. Неужели Парэ разлюбила его? Нет, такого не могло быть, с отчаянием восклицал Кане.

Наступил момент, когда молодой жрец принес для Парэ припасы. Приносил ли он их раньше, пока Кане был здесь? Или Парэ жила старыми запасами? Как могла она жить в темной пещере, одна, не выходя оттуда, без самого необходимого? В голове Кане все так смешалось, что он не смог бы ответить на эти вопросы, но готов был поклясться – молодого жреца у пещеры он еще не видел. Вспомнив рассказ своего друга, Кане затаился неподалеку, надеясь, что Парэ покинет свое убежище хотя бы на миг.

Жрец стукнул в дверь, положил свою поклажу на землю, поклонился несколько раз, прошептал молитву, – и пошел обратно. Теперь надо было ждать, когда Парэ заберет припасы. Кане боялся вздохнуть лишний раз: вдруг девушка не захочет выйти, если будет знать, что он рядом?

Ждать пришлось долго, Парэ не торопилась открывать дверь, опасаясь, видимо, что Кане где-то неподалеку. Но в конце концов, дверь все-таки отворилась, и тонкая, худая рука девушки протянулась к узелку, оставленному молодым жрецом. В одно мгновение Кане оказался перед пещерой и широко открыл дверь.

Парэ вскрикнула от испуга, впрочем, при виде Кане любой бы испугался: юноша так одичал, что мало походил на человека.

– Это я – Кане! – поспешно произнес он. – Умоляю, дай посмотреть на тебя. Только посмотреть, а потом и умирать не страшно!

Девушка затрясла головой и попыталась закрыть дверь, – но не тут-то было! Никакие силы на свете не смогли бы заставить Кане опять разлучится со своей любимой Парэ.

– К чему эти глупые испытания?! – закричал он, и голос его эхом разнесся по лесу. – Разве нашу любовь надо испытывать? Кто мог придумать такое?

Парэ глядела себе под ноги и молчала.

– Почему ты не отвечаешь мне? – Кане осторожно тронул ее за плечо.

Парэ отстранилась и сделала знак, показывающий, что она не может говорить.

– Тебе запретили разговаривать? Какая жестокость! – возмутился Кане. – Кто это сделал? Кто привел тебя в этот лес, где живут одни лишь духи, демоны и призраки? Неужели твой отец? Неужели он придумал все это?

Парэ вздохнула.

– Но если твой отец так жесток с тобой, то я-то не дам тебя в обиду! – вскричал Кане. – Пошли, пошли скорее отсюда, моя любимая, моя дорогая Парэ! Нам не нужны никакие испытания, мы любим друг друга, и наша любовь – навечно!

Парэ отчаянно замахала руками и развернулась, чтобы уйти в глубь пещеры.

– Нет, я не дам тебе уйти! – сказал Кане, преграждая путь. – Ничего не бойся – я отвечу перед богами и людьми за тебя и за себя. И пусть кто-нибудь только попробует помешать нашей любви! Ему не поздоровится; это говорю тебе я, Кане, – тот, кто любит тебя больше жизни!

И не тратя больше времени на слова, он подхватил девушку и понес ее прочь от ненавистной пещеры.

– Ах, Кане, что ты делаешь? – воскликнула Парэ. – Нас постигнут проклятие богов и ненависть людей, – а сама прижималась к нему все сильнее…

* * *

Все хорошее, что люди получили в пользование, став людьми, было краденным. Как, например, люди добыли огонь? Украв его у великих богов. Раньше хранительницей огня была богиня подземного мира – дочь Матери-Земли. Но один из первых людей, гордый Мауи подумал, каким сильным он станет, какими сильными станут люди, если они будут владеть огнем.

Он нашел дыру в земле, которая вела в подземный мир, и отправился в гости к богине подземного царства, Богине Огня. А она, хотя и богиня, но сердце-то у нее женское: настолько очаровал ее красивый Мауи, что она потеряла из-за него голову. День и ночь богиня не разлучалась с ним, водила его за собой по всему подземному миру, все показывала и не скрывала ничего.

Так Мауи узнал, где хранится огонь: в самом сердце земли был круг, в котором неугасимо горело пламя, зажженное по велению богов. Но как взять лепесток этого пламени и донести его до верхнего мира? Долго думал Мауи, и, наконец, решил воспользоваться любовью к нему Богини Огня, – ведь она готова была сделать все что угодно для Мауи.

Уговорил ее Мауи пойти к нему в гости, на землю, но сказал, что жилище его темное и холодное; вот если бы осветить и обогреть его дом маленькими язычками огня, тогда совсем другое дело. Богиня послушалась Мауи, взяла в руку лепестки пламени, и пошла вслед за своим любимым в верхний мир.

А Мауи только того и надо, – привел он Богиню Огня к большой реке и сказал, что дом его на другом берегу. Как же богине перебраться туда? В реку она войти не может, вода погубит ее, превратит в пар. Ничего, утешил Богиню Огня хитрый Мауи, он построит плот, и на нем переправит ее через реку.

Когда плот был построен, Мауи, взошел на него и протянул Богиня Огня шест, дабы она опиралась на него. Но в одной руке ее были лепестки пламени, и не знала она, как быть, ведь на шест надо опираться обеими руками; и тогда Мауи сказал ей, чтобы она положила эти лепестки на плот, а потом взошла сама. Однако, как только пламя оказалось на плоту, Мауи быстро оттолкнул его от берега, и Богиня Огня осталась в одиночестве. Напрасно взывала она к Мауи, напрасно плакала и стенала: он был безучастен к ее мольбам, и вода все дальше и дальше отделяла ее от любимого.

И поняла Богиня Огня, что Мауи – просто обманщик, который перехитрил ее. В ярости она вернулась в свое подземное царство, и оттуда опалила верхний мир огромным языком пламени, воскликнув: «Если ты хотел огня, так получай его!».