– Но почему, отче? Вы недовольны? Может, мы вам недостаточно платим денег? Это можно решить.

– Нет, причина не в этом. Служба очень тяжела для меня. Один священник исповедал мне, что когда он служил Литургию, то увидел в момент Пресуществления, что хлеб и вино превратилось в Плоть и Кровь. Ему пришлось молиться много часов, чтобы они приняли свой обычный вид и он смог причаститься. Да, тяжело служение священника. И я не хочу и не могу его выдержать.

При первом удобном случае он посетил митрополита Каристийского, который был его духовным отцом. Он исповедал ему со слезами происшедшее и просил никогда никому об этом не рассказывать.

Но позже митрополит открыл для духовной пользы председателю административного совета, госпоже Тассии Битре, что о. Василий и был тем самым священником, который видел страшное видение, она была поражена святостью и смирением о. Василия и в свою очередь рассказала позже об этом монахине Евпраксии.

Отец Василий продолжал служить еще некоторое время, до тех пор, пока (где-то через шесть месяцев после его рукоположения) не прибыл на Эгину его двоюродный брат, о. Косма, благочестивый иеромонах. Отец Василий предложил ему устроиться служить священником при больнице, и тот согласился. О. Василий радовался не только тому, что нашел себе замену, но и тому, что о. Косма был благочестив. Многие рассказывали, что когда он служил, они видели его в алтаре поднятым в воздух на метр. И он был достойным чадом Востока.

С тех пор о. Василий перестал служить Литургию, но по просьбе администрации больницы продолжал исполнять все остальные свои обязанности. Так, отец Косма служил Литургию, а о. Василий пел на клиросе и проповедовал слово Божие. Укрепилась его связь со своими духовными детьми. Он продолжал утешать больных, укреплять их в терпении и не упускал случая насадить в их душах семя веры Христовой. Его святая жизнь сама была достаточна для того, чтобы воодушевить совершенного христианина. Он был олицетворением любви – строгий подвижник и одновременно скромный, но активный общественный деятель.

Ангельское жительство

После этого видения о. Василии решил совершить паломническое путешествие на Святую Гору. Такое желание у него было и раньше, он хотел посмотреть, как живут монахи, чтобы решить для себя, останется ли он жить там в одном из монастырей.

Он чувствовал сильную потребность совершить паломничество, не только чтобы поклониться святому месту и оценить существующие там порядки, но и затем, чтобы исповедоваться кому-либо из афонских подвижников и посоветоваться с ним.

На Святой Горе он посетил большинство монастырей. Особенно сблизился с игуменом монастыря Симонопетра о. Иеронимом. Там он провел несколько дней, исповедовался и обменялся духовным опытом. Отец Иероним увидел чистую, горящую огнем Божественной любви душу смиренного иеромонаха о. Василия и полюбил его.

Отец Василий покинул Святую Гору с большой духовной пользой и продолжал поддерживать общение с о. Иеронимом. Они переписывались и советовались по разным духовным темам. В дальнейшем, во время своей поездки в Афины о. Иероним посетил Эгинского подвижника и предложил ему принять великую схиму.

Отец Василий всю жизнь желал стать схимником и облечься в одежды покаяния, но сохранял некоторую осмотрительность и нерешительность, не будучи уверен в своей душевной готовности к постригу. И как всегда, он не хотел сам брать такую ответственность и исполнять свою волю, а поэтому сказал, что должен сказать об этом своему духовному отцу и оставляет решение за ним. Начать свою монашескую жизнь он хотел с послушания. Но о. Иероним настаивал, и о. Василий, склонив смиренно свою голову, принял его решение как выражение воли Божией.

Постриг был назначен на 13 декабря 1923 года. В маленькой церквушке св. Герасима, что рядом с монастырем святителя Нектария, о. Василий в сопровождении нескольких благочестивых христиан, должен был принять великую ангельскую схиму. Там, в тишине пустынного храма, вознеслись молитвы и прозвучали обеты новопостриженного монаха, память о которых он хранил всю жизнь.

«Брат наш, монах Иероним, облачится во одежду веселия и радости духовной, в отложение и попрание всех печалей и смущений от бесов, от плоти и от мира находящих; во всегдашнее же его о Христе веселие и радование во имя Отца и Сына и Святаго Духа».

Отец Иероним дал новопостриженному монаху свое имя ради расположения и любви, какие питал к нему.

Позже он говорил знакомым: «Смотрите, как из терния выросла роза», указуя тем на свое смирение и уважение к своему тезке с Эгины.

Сострадание человеческому горю

Отец Иероним занял новое положение среди верующих. Хотя по своему великому благочестию и смирению он отказался продолжать быть служителем Всевышнего, но посвятил себя духовному окормлению христиан, став для них духовником и наставником, старцем, сначала для своей паствы на Эгине, а затем и для всей Греции.

Для всех он был любящим отцом, добрым советником, дорогим другом, утешителем в скорбях, помощником в трудностях, наставником в вере, и вообще примером доброты и любви.

Особое попечение он имел о бедных и больных. Услышав, что где-то есть недужный или нищий, он спешил туда и старался всеми средствами помочь. И если не мог сам, то просил милостыню, чтобы уменьшить боль или скорбь другого.

Видя святость его жизни, многие люди, а среди них и богатые, почитали его и имели своим духовным отцом.

Отец Иероним, который для себя не просил ни копейки, использовал свой авторитет, чтобы помогать ближним. И это он делал тактично, ласково и смиренно, что всегда давало положительные результаты.

Однажды он посетил в Пиреях своего друга К. Василиадиса. Во время чаепития он сказал:

– Окажи мне услугу: пойдем сходим вместе в один дом.

– Конечно, старче, пойдем.

Они взяли такси и направились в сторону Тамбурьи. Остановились там, где указал о. Иероним, и позвонили в одну дверь. Когда они вошли внутрь, то увидели страшную картину: семья измучена бедностью, больной отец лежит на кровати, и нет у него денег на лекарства, крошечные дети, босые и голодные. Они пробыли у них недолго, а когда выходили на улицу, отец Иероним сказал своему другу:

– Если б я был на их месте, помог бы ты мне?

– Да, старче, конечно.

– Я очень тебя прошу взять заботу о них на себя. Считай, что делаешь это для меня. Это моя личная просьба.

– Хорошо, старче, буди благословенно.2

В тот же день вновь позвонили в дверь, и некий незнакомец (слуга Василиадиса) принес несколько сумок с продуктами и конверт с деньгами. Бедняки не могли понять, кто же эти незнакомцы, что с