Уж чересчур ухоженный, — подумал Валманн, который и в это утро проспал — второй раз подряд — и не успел побриться.

— Ну все-таки достаточно.

— Может быть, три-четыре-пять бокалов.

— Пока ждали?

— Да.

— Даму?

— Да.

— Карин Риис?

— Да, — раздалось после небольшой паузы.

— Но она так и не пришла на свидание в этот вечер.

Тень улыбки на лице Эдланда исчезла.

— Нет.

— Вы не знаете почему?

Эдланд молча уставился в поверхность стола.

— Вы хотите сказать, что не знаете, почему Карин Риис не пришла на встречу, как вы договорились, в четверг вечером? — Энг отпустил тормоза, его голос разносился по комнате, усы дрожали.

Эдланд не шевелился и молчал.

— Ну тогда я скажу вам почему! Она не смогла прийти. Дело в том, что она была мертва!

Голова Дага Эдланда упала еще ниже и почти опустилась на поверхность стола. Его руки с длинными, тонкими пальцами обхватили края стола. Он шептал что-то непонятное.

— Что вы сказали?

— Я так и знал… — повторил Эдланд слабым голосом.

— Вы это знали?

Эдланд кивнул.

— Тогда вы, может, знаете и как ее убили?

Ответа не последовало.

— Вы знаете, что с ней сделал убийца, так надо понимать? Где он ее оставил лежать в доме?.. — Ульф Эрик Энг приподнялся на стуле и лаял, как охотничий пес на добычу. — Может, ты расскажешь нам, как убил ее, Эдланд? Чем ты размозжил ей лицо?..

— Прекратите! — громко и пронзительно вскрикнул Даг Эдланд и зажал уши руками.

Валманн схватил Энга за локоть и подал ему знак. Затем они оба подождали, пока свидетель придет в себя, чтобы можно было продолжить допрос.

Несколько успокоившись, Даг Эдланд охотно рассказал им, что сидел и ждал в баре несколько часов, что связывал определенные надежды со свиданием с Карин Риис и о своем разочаровании. Он не скрыл, что импульсивно взял такси и поехал на улицу Фритьофа Нансена, подошел к ее дому и позвонил. Но никто не открыл, и он вернулся в город.

— Вы только позвонили в дверь и больше ничего? — Валманн перенял эстафету.

— Больше ничего.

— Вы в этом уверены?

— Я… я позвонил несколько раз, но безрезультатно.

— Почему?

— В доме было темно и тихо. Ясно, что ее не было дома.

— Что она пошла на свидание с кем-то еще! — вставил Энг, злобно усмехнувшись.

Эдланд молчал.

— И вы по-прежнему уверены, что только позвонили в дверь и больше ничего?

Эдланд слегка помедлил.

— Насколько я помню.

— В таком случае мне кажется, вам надо подумать как следует, так как у нас есть два свидетеля, утверждающих, что они видели, как вы барабанили в дверь и кричали в начале первого в ночь с четверга на пятницу.

— Свидетели?

— Двое соседей из дома напротив стояли на крыльце и ждали такси. Они вас видели.

— Они меня видели? И что я… барабанил в дверь?

— Во всяком случае, они это показали. Я могу зачитать вам их показания.

— Но, в общем… — Даг Эдланд глубоко вздохнул. — Иногда у меня плохо с памятью, — проговорил он медленно.

— Как вы это объясняете?

— Это из-за лекарств, которые я принимаю.

— Что это за лекарства?

Даг Эдланд поднял голову, и в его взгляде появилось некоторое упрямство.

— Об этом я предпочел бы умолчать. К данному делу это не имеет никакого отношения. Это сильные лекарства, и иногда я на короткое время теряю сознание.

— С полной потерей памяти? Так, что вы ничего не помните?

Эдланд кивнул:

— Я плохо переношу всяческое возбуждение и гнев.

— А в четверг вечером вы были разгневаны?

— Я ведь уже говорил…

— Ну да… — Валманн попытался говорить тише и придать своему голосу успокаивающие нотки. В то же время все его органы чувств были обострены; свидетель наконец-то признался в чем-то необычном. — Я понимаю, что она не пришла на свидание и вы были разочарованы. Но вы говорите, что в этот вечер был какой-то промежуток времени, о котором вы не можете дать себе отчет?

Эдланд вдруг встрепенулся и вскипел:

— То, на что вы намекаете, невероятно… Это просто возмутительно!

— Я ни на что не намекаю, а всего лишь пытаюсь прояснить некоторые факты, — продолжал Валманн спокойным тоном. — Но ведь и вы поймите, что нам очень важно знать, когда с вами случилась эта потеря памяти, как вы выражаетесь. И как долго она продолжалась.

— Недолго. Это никогда долго не продолжается. Несколько минут… — Эдланд опять весь съежился и поник. Его голос дрожал.

Энг отодвинул стул от стола так резко, что ножка стула взвизгнула:

— Как раз столько, сколько нужно, чтобы войти в дом и избить женщину до смерти, не так ли? А потом ты побежал домой.

Правильные черты лица Эдланда исказились страхом и недоверием.

— Неужели вы действительно так думаете?

— От вас зависит, что мы будем думать, Эдланд, — раздался бархатный голос Валманна, желающего снять возбуждение. — Скажите, а когда к вам вернулась память? Что вы еще помните об этом вечере?

— Я помню… во всяком случае, как шел вниз по улице Алувейен, по направлению к центру города. Это далеко. Помню, как проходил мимо бассейна и стадиона в Анкерскуген. И тюрьму…

— Так, может, тюрьма вас так перепугала? — Агрессивность Энга так и рвалась наружу.

— Я был дома… в начале второго. Я посмотрел на часы.

— А кто-то может это подтвердить?

Даг Эдланд покачал головой.

— Я не женат, — произнес он и опять уставился в стол. — Я живу один. Давно уже.

— Но вы сказали, что у вас был роман с умершей?

— Она такая… была такая… — Голос Эдланда затих. Только слез не хватает, подумал Валманн. — Она была единственная…

— Хорошо, вы были влюблены в нее. Но была ли она влюблена в вас? — по-бульдожьи рявкнул Энг.

— Мы собирались начать вместе новую жизнь.

— А что насчет ее бывшего? Вы его видели?

— Нет! — Эдланд посмотрел в сторону, и его глаза заблестели. Однако на этот раз не от страха или горя, а как-то по-другому. — Она мне кое-что рассказывала. Этого было достаточно.

— А что она рассказывала?