Глава 2.

Женское сексуальное насилие над детьми

Стряхнув с себя скуку, Руфь спешила приготовить ужин, стараясь успеть до прихода мужа из конторы. Всего две радости она втайне позволяла себе — к одной из этих радостей был причастен ее сын и сама комната, в которой она ей предавалась, в какой-то мере тоже усугубляющая удовольствие. Здесь парил зеленоватый влажный полумрак, так как сосновые ветви прикрывали все окно и приглушали свет. Эту маленькую комнату доктор называл когда-то кабинетом, а теперь, кроме швейной машинки и манекена в yглy, здесь стояло лишь кресло-качалка да скамеечка для ног. Руфь садилась, устраивала сына на коленях и кормила его грудью, не отводя взгляда от его закрытых глаз. Ее побуждало вглядываться с такой пристальностью в его лицо не столько чувство материнской нежности, сколько нежелание глядеть на его свисавшие чуть не до пола ноги.

В конце дня, когда муж запирал контору и отправлялся домой, Руфь заходила в маленькую комнату и звала сына. Он входил, она расстегивала блузку, улыбаясь. Он был еще так мал, что его не смущала ее обнаженная грудь, но безвкусное материнское молоко ему не нравилось — для этого он уже достаточно вырос, а потому входил он неохотно, как бы выполняя надоевшую обязанность, а выполнял он ее ежедневно и, втягивая пресное сладковатое молоко, старался не сделать нечаянно матери больно зубами.

В ней отзывалось все, что было в нем: принужденность, безразличие, вежливая покорность, — и воображение ее работало во всю. У нее было вполне отчетливое ощущение, будто он вытягивает из нее нить света. Ей казалось, из нее струится золото, виток за витком. Она была как дочка мельника, та самая, что просидела ночь на сеновале, наделенная волшебной силой, которой одарил ее Румпельштильцхен, — она тоже воочию видела нить золотой пряжи, струившуюся из нее. И в этом она тоже черпала наслаждение, и было невозможно от него отказаться.

Женское сексуальное насилие над детьми: абсолютное табу

Тот факт, что женщины могут осуществлять и осуществляют сексуальное насилие над детьми, в серьезной мере угрожает социальным стереотипам материнства и женственности. Хотя данные криминальной статистики стабильно показывают, что женщины совершают лишь 1% от всех правонарушений на сексуальной почве (Home Office, 1993, 1998, 2003, 2006), существуют свидетельства по другим показателям и из других источников, включая самоотчеты жертв сексуального насилия, что эта цифра не отражает истинный уровень насилия со стороны женщин. В недавнем ретроспективном исследовании, проведенном в США и основанном на самоотчетах, Дьюб с соавторами обнаружили, что мужчины говорили о совершении женщинами порядка 40% преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних, в то время как женщины говорили лишь о 6% таких случаев (Dube et al., 2005). Форд приводит данные детской службы доверия Великобритании Child Line за 2004–2005 гг., в которых указывается, что 3% девочек, звонивших на горячую линию, заявляли о насилии со стороны женщин и 2% — о насилии со стороны их собственных матерей, в то время как мальчики сообщали о насилии со стороны женщин в 25% случаев и в 16% — о насилии со стороны матерей (Ford, 2006). Очевидно, что официальная статистика, касающаяся уголовного судопроизводства по подобным случаям, демонстрирует иную картину. Сексуальное насилие, совершаемое женщинами, судя по всему — то преступление, показатели которого сильно занижаются (Ford, 2006; Saradjian, 1996).

Последствия женского сексуального насилия в значительной степени недооцениваются жертвами по нескольким причинам. А именно: большее чувство стыда, связанное со злоупотреблением со стороны матери или других женщин; преобладающее в социуме представление о мужчинах-преступниках и женщинах-жертвах; сложная и сильная эмоциональная привязанность детей к их матерям или женщинам-опекунам и страх, во многих случаях оправданный, что им не поверят. Идея о том, что некоторые матери или женщины детородного возраста совершают сексуальное насилие в отношении детей, является в обществе недопустимой, она бросает вызов идеализированным представлениям о материнстве и женственности.

С признанием существования материнского сексуального насилия дело обстоит сложнее, нежели с признанием материнского физического насилия. Даже после того как впервые был выявлен «синдром избиваемого ребенка» и ему дали определение, чувства возмущения и недоверия по-прежнему присутствуют среди широкой аудитории. Неспособность признать возможность женского сексуального насилия отражает общую тенденцию отрицания женской сексуальности в целом и женских перверсий в частности.

Табу материнского инцеста остается поразительно мощным, что затрудняет его концептуализацию: «Сохранение в секрете и отрицание сексуального насилия по-прежнему остается обычным делом, особенно когда человек, совершивший действия насильственного характера, является женщиной» (Saradjian, 1996, р. xiii). Беспрепятственный доступ к детям, который есть у женщин — матерей, нянь, детских медсестер, гувернанток и помощниц по дому, а также интимный характер их обычного взаимодействия с детьми (например, во время купания, переодевания, кормления, смены подгузников, нанесения кремов и лосьонов) позволяют женщинам чрезвычайно легко совершить насильственные действия в отношении детей и злоупотреблять своими полномочиями именно в рамках ухода за ними. Эти факторы позволяют также скрыть эпизоды насилия, что предоставляет множество возможностей для первертного обращения с детьми. Сама женщина-насильник зачастую не дифференцирует сексуальный контакт с детьми и искреннюю привязанность к ним, что отражает ее собственный детский опыт. Ранний опыт сексуального насилия может предрасположить женщину к совершению впоследствии преступлений насильственного сексуального характера в отношении детей.

Криминальная статистика показывает, что в 1995 г. в Англии и Уэльсе 4600 мужчин и 100 женщин были осуждены по предъявленным им обвинениям в сексуальных преступлениях против детей и еще в 2500 случаях были вынесены предупреждения (Home Office, 1995). Были проанализированы процессуальные дела со случаями сексуального насилия, где жертвам было менее 16 лет. В результате оказалось, что 1350 дел закончились вынесением предупреждений, 34 из них — предупреждения женщинам. В 3284 случаях последовало предъявление обвинения, только 30 — женщинам, и 2554 обвинительных приговора, 19 из которых было в отношении женщин. В «Криминальной статистике» 1997 г., документировавшей зарегистрированные по Англии и Уэльсу за этот год преступления, указано, что из 6500 преступников,