Питер поднял руку, и Поплавский замолчал.

— Тебя здесь давно ждут, Викинг, — произнес он почти трезвым голосом. — Слуги дьявола окопались на этой гнилой планетке и пожирают людей, которые пытаются встать у них на пути. Мне тоже угрожали… Да, мои люди видели, как со стороны Белых гор приехал луноход, выгрузил тело и быстро уехал.

— Белые горы… — задумчиво сказал Поплавский. — Именно туда указывали руки покойника. В той стороне находятся пять рудников…

Отец Питер встряхнул своей седой гривой.

— Чушь. Это просто подстава. Номер на луноходе был замазан, но я здесь не зря сижу семь лет. Ищи этих слуг дьявола не на севере, а на юге, в заброшенном горняцком поселке возле Пыльной реки. И твою Марту это отродье держит где-то там. Мои разведчики видели, как в тех местах садятся большие ракеты. Наверное, с Марса.

Поплавский благодарно поклонился.

— Спасибо, отец Питер, вы очень помогли нам.

Питер хмыкнул.

— Я служу только Господу. И ты, Викинг, делами своими служишь тоже ему, хотя по недомыслию не понимаешь этого. Ну а теперь выпьешь?

Командир спасателей молча шагнул вперед и, взяв бутылку с виски, сделал три глотка. Отец Питер одобрительно наблюдал за ним.

— Все верно, Викинг. Запомните: делайте все, что делаете, нечетное число раз… Нет, не то хотел сказать. Зачем ты послал своего человека в кратер Небесного Креста?

Поплавский усмехнулся.

— А разве вы, отец, не потеряли там свой плащ во время второго Крестового похода?

— Хм… черт… Прости меня Господи за очередное богохульство. И они… вернут мой плащ?

— Вернут. Среди ваших врагов у меня есть хорошие друзья.

— Жаль. Но я буду рад, если боевой плащ вернется ко мне.

К утру следующих стандартных суток «Белка» пересекла обширный гористый район и оказалась в юго- западной части Клондайка. Переход был нелегким и для могучей машины, и для водителей, роль которых по очереди выполняли Мирзоян, Саблин и Поплавский. Все трое имели опыт работы на Луне, но ни с чем подобным им сталкиваться не приходилось. Казалось, над этим районом взорвалась атомная бомба, превратив горы в лес из причудливо искривленных, иззубренных скал, достигающих высоты в сто и более метров. Лунотанк с трудом пробирался через каменные чащи, то и дело утыкаясь то в тупики, то в узкие щели между скалами, через которые даже человеку нелегко протиснуться.

Понятно, что эта часть Клондайка была почти не тронута людьми. Лишь дважды спасатели встречали следы геологических партий, совершавших пробные бурения на довольно больших полянах среди каменного леса. Саблин и Поплавский осматривали оставшиеся после скважин куски минералов. По их мнению, в глубинах лунной почвы находились руды, весьма богатые медью и вольфрамом. Однако рудников на юго-западе Клондайка пока почти не было — основные разработки велись в северо-западных и западных областях, где рельеф был куда более сглаженным и не возникало серьезных проблем в прокладывании дорог.

Чем дальше «Белка» уходила в лабиринт из скал, тем быстрее иссякал оптимизм Поплавского. Эти места как нельзя лучше подходили для устройства базы контрабандистов, но как ее обнаружить? Не было сомнений, что дорога от базы до Лунограда существует, вопрос в том, где она проходит? Отец Питер не знал или по каким-либо причинам не стал об этом рассказывать.

Поплавский и Саблин почти не отходили от навигационного компьютера, куда была введена карта Клондайка, сделанная с помощью спутника в лунный день. На вид она казалась довольно четкой и подробной, но неистребимые тени изрядно все запутали. Однако опаснее всего оказались незаметные с высоты небольшие трещины и впадины. Не раз и не два всем спасателям приходилось вылезать из машины и прокладывать мосты из раздвигающихся титановых секций. Низкое тяготение помогало справляться с этой непростой работой, Однако Корин каждый раз возвращался в машину вспотевший, с дрожащими коленями. Больше всего он боялся провалиться в трещину и разбить стекло шлема. Ашот тоже держался довольно скованно, а вот Асташевский чувствовал себя как рыба в воде. Что-то тихо напевая себе под нос, он с легкостью перемахивал через извилистые трещины, порой совершая прыжки в десять — пятнадцать метров.

И все же именно Асташевский однажды попал в типичную для Луны ловушку, едва не утонув в небольшом, но очень глубоком озере, или, вернее, омуте, лунной пыли. Когда «Белка» остановилась перед очередной трещиной, Асташевский спустился с башни и, взяв в руку конец каната, намотанного на свободно вращающуюся катушку, после короткого разбега совершил изящный, высокий прыжок. Приземлившись на противоположной стороне, он вдруг со сдавленным криком ушел в лунную почву с головой.

Поплавский тревожно закричал:

— Вадим, ты жив?

В радиофонах спасателей зашуршало, послышался негромкий голос:

— Вроде бы…

— Это трещина?

— Нет… Пыль… Черт, как быстро засасывает…

— Сейчас мы тебя вытащим. Я прыгаю!

— Нет… Тоже вляпаешься…

— Но тогда мы вытянем тебя канатом!

— Я его выронил… от неожиданности…

Поплавский выругался сквозь зубы. Асташевский совершил непростительную для бывшего космодесантника ошибку. Он обязан был прикрепить карабин на конце троса к специальной петле на поясе, но по самонадеянности не сделал этого. Теперь надо быстрее вытащить его из опасной ловушки, которая грозит многими неприятностями для человека в скафандре, и в первую очередь из-за нарушения теплообмена. Но почему Вадим так быстро ушел с головой в пыль? Она, конечно, очень текучая, но…

— Володя, меня куда-то несет… — вновь послышался голос Асташевского, на этот раз еще более тихий.

— Куда? Вглубь? — тревожно спросил командир.

— Н-нет… куда-то вбок…

— Пылевой поток, — мрачно констатировал Саблин. — На карте он не отмечен. Здесь опасно переправляться.

Поплавский не ответил. Он подбежал к «Белке», быстро взобрался по трапу на овальную башню и затем начал карабкаться по решетчатой ферме хроноизлучателя. Поднявшись таким образом на почти десятиметровую высоту, он некоторое время осматривал противоположную сторону расщелины, затем поспешно спустился.

— Все в машину! — крикнул он. — Вадим, мы переправимся на ту сторону метрах в ста ниже по течению. Будем ловить тебя на донку, ясно?

Ответ был почти полностью заглушен шорохом и треском. Видимо, в пыли встречались и металлические частички, они-то и служили своеобразным экраном, нарушая радиосвязь.

Спасатели торопливо забрались в лунотанк. Машину повел сам Поплавский. Никогда еще Корин не видел его таким встревоженным.

— Пылевые потоки — это что, очень опасно? — робко спросил он Саблина.

— Еще как, — ответил заместитель командира. — Обычно на поверхности их скорость невелика, и потому они на первый взгляд почти незаметны. Но на глубине пыль может двигаться довольно быстро, до одно- го-двух метров в секунду. Были случаи, когда люди просто разбивались об острые выступы на дне. И все же самое страшное — нарушение теплообмена. Если мы не выловим Вадима минут за пятнадцать — двадцать… Даже думать об этом не хочется!