Для Японии его захват открывал широкие возможности. Моральный дух и боеспособность китайских правительственных войск Чан Кайши падали с каждым днем. А после ухода русских военных советников и добровольцев и прекращения поставок англичанами военного снаряжения в китайской армии началось разложение и повальное дезертирство. Взятие Чунцина нанесло бы режиму Чан Кайши сокрушительный удар. Японские генералы очень хотели поскорее закончить эту затянувшуюся войну и поэтому после некоторых колебаний вывели часть сил из Маньчжурии, чтобы использовать их в этом наступлении. И такая тактика начала приносить свои плоды. Насколько я помнил из той истории, Квантунская армия совершенно бесполезно так и простояла в Маньчжурии аж до 1945 года, охраняя границу с СССР. Почти миллион солдат и куча техники просто стояли на месте. В этой реальности японские генералы решили сделать финт ушами и изменили соотношение сил на китайском театре боевых действий. История медленно, но начала менять свой ход.

Я поднял бинокль к глазам и стал рассматривать транспорт «Камикава-мару». Это судно было облеплено людьми, одетыми в армейскую японскую форму цвета хаки. Они довольно неуклюже спускались по развешенным по бортам веревочным лестницам в ждущие их шлюпки. Вот один из солдат замешкался и сорвался вниз, зацепив в полете еще троих своих сослуживцев. В итоге все четверо рухнули в воду. Другие бросились их спасать, и вся высадка остановилась.

– М-да! Как у вас все запущено! – тихо пробормотал я, наблюдая за суетой японских солдат, лишь отдаленно похожей на спасательные работы.

– Что вы сказали, господин командующий? – переспросил стоявший неподалеку контр-адмирал Дзисабуро Одзава.

– Я говорю, что армейцы, как всегда, превзошли себя в своем кретинизме! Их солдаты совершенно не подготовлены к морским десантным операциям. Многие даже не умеют плавать. Вот полюбуйтесь, из четырех упавших в воду двое утонули. Просто безобразие какое-то. Да мы потеряли солдат от несчастных случаев больше, чем от действий противника! – недовольно произнес я, опуская мощный морской бинокль.

– Так то армия, а вот наши морские пехотинцы потерь при высадке практически не понесли, – начал возражать Одзава. – И все они уже высадились еще в первой волне десанта.

– Да, наши парни молодцы! Но их слишком мало для удержания такого большого плацдарма. Шутка ли, сто километров побережья. Ведь у армии есть части, подготовленные к таким действиям? Почему генералы не использовали их для высадки? Хорошо, что китайцы не стали препятствовать высадке и предпочли отступить! – разозлился я, покосившись на высоченного японца.

Дзисабуро Одзава меня поразил при нашей первой встрече. В отличие от низкорослых японцев, этот адмирал имел рост два метра. У него даже кличка во флотских кругах была – Горгулья. Удивительный типаж и блестящий морской тактик, между прочим.

– Вы, господин адмирал, говорите об армейских морских бригадах? – уточнил Одзава.

– Да, именно о тех четырех бригадах армейской морской пехоты, которые сейчас сидят в Кантоне и на Хайнане. Они бы здесь очень пригодились. И вообще, не понимаю я логику наших генералов. Ну не любите вы флот. Ну создали свою морскую пехоту. Так используйте ее по назначению. Но нет! Пригнали из Маньчжурии сухопутных крыс, которые и моря-то не видели. Не удивительно, что сейчас эти квантунцы несут такие глупые потери. А ведь каждый из этих утонувших солдат мог бы принести пользу нашей империи на поле боя. Но вместо этого они глупо погибли, так и не вступив в бой! – возмущенно перебил я Одзаву.

– Тут я с вами полностью согласен, господин командующий. Меня тоже поражает интеллект наших сухопутных генералов. Думаю, что в предстоящем конфликте с Англией это может стать для нас проблемой. В связи с этим я предлагаю увеличить количество наших морских пехотинцев, чтобы при высадке на островах мы уже не так зависели от армии! – выдал контр-адмирал Одзава довольно здравую идею.

– Думаю, что так и придется поступить! – согласился я, еще раз взглянув на зону высадки.

Отлично! Не зря я его выбрал. Я давно ломал себе голову над тем, кто же будет моим заместителем и командиром 1-го воздушного флота (ударного авианосного соединения), в которое входили все наши большие авианосцы. Наша главная ударная сила в предстоящей большой войне. Ну, не Тюити Нагумо же в самом деле назначать. Именно этот деятель, в известной мне истории, командовал 1-м воздушным флотом. Его назначили на эту должность, в основном благодаря его старшинству по выслуге лет. Да, он провел налет на Перл-Харбор! Но эта операция не его заслуга. Ее разработали Ямамото, Генда и Футида. А Нагумо был лишь исполнителем. И причем не самым хорошим. Именно он отказался наносить еще один, последний авиаудар по Перл-Харбору. Минору Генда разумно советовал нанести еще один удар по докам и портовым сооружениям, чтобы окончательно вывести морскую базу США на Гавайях из строя. Но Нагумо проявил завидное упрямство и уперся рогом, отказавшись послушать Генду. Он поспешно отступил от Перл-Харбора, не доведя до конца начатое дело. Так у США осталась практически целая инфраструктура порта, а главное, уцелели верфь, доки и ремонтные мастерские. Это позволило американцам быстро отремонтировать поврежденные корабли Тихоокеанского флота США, которые затем через несколько месяцев смогли опять вступить в строй.

В сражении же при атолле Мидуэй этот чудесный флотоводец умудрился потерять все свои авианосцы. Конечно, можно заявить, что у японского флота в том бою не было шансов. Что его ждала засада. И тем не менее я искренне считаю, что в этом бою Нагумо серьезно протупил, а американцы победили только благодаря стечению обстоятельств. О чем, кстати, не раз вспоминали в своих мемуарах участвовавшие в том сражении американские адмиралы. Просто все дело было в том, что Нагумо был опытным моряком. Он хорошо разбирался в тактике действий артиллерийских надводных кораблей. Соображал он и в торпедном оружии. Но вот в авиации и авианосцах он совершенно не разбирался. Он был офицером старой школы. Кроме того, здоровье этого адмирала оставляло желать лучшего. Его мучил прогрессирующий артрит (память о бурной молодости и занятиях кэндо). В бою авианосцев при Мидуэйе он просто растерялся и не знал, что делать. Генда и Футида – его помощники и советники по авиации – в этом бою не участвовали. Один из них был ранен, а другой заболел. И Нагумо остался один и, понятное дело, не справился с возложенной на него ответственностью. Короче, он облажался по полной!

Такую же ошибку я повторять не собирался и поэтому усиленно искал кандидата на должность командира 1-го воздушного флота. Мне нужен был адмирал, который соображает, как надо правильно применять авианосцы и палубную авиацию. И я такого нашел. Контр-адмирал Дзисабуро Одзава был хорошим командиром и умным тактиком. Но самое главное – то, что он был фанатом морской авиации и горячим сторонником адмирала Ямамото, то есть моим сторонником. Прежде чем назначить его на должность командира 1-го воздушного флота, я прочитал его личное дело и провел с Одзавой беседу, в ходе которой мы долго беседовали о тактике применения палубной авиации, о новых самолетах японского флота и о предстоящей войне с Англией и США. Разговор меня устроил, и на следующий день контр-адмирал Дзисабуро Одзава был назначен командующим 1-го воздушного флота.