Мистер Лауэй, очень крупный, едва седеющий мужчина, казался моложе своих пятидесяти трех лет. С гостями он держался любезно, но несколько отстраненно, что очень смущало молодых леди. Без надобности они старались с ним не заговаривать, а сам он не считал нужным поддерживать беседу, будучи уверенным, что из уст женщины не стоит ожидать глубоких высказываний. Если бы он дал себе труд выяснить, какие мысли витают в голове его супруги, почтенный джентльмен был бы сильно удивлен.

Едва только собравшиеся покончили с первым блюдом, миссис Лауэй сообщила им новость, ради которой, собственно, сегодня и собралось такое большое общество.

— Мистер Лауэй навестил утром наших соседей, графа Кларенлона и его сестру, и нашел их весьма приятными людьми.

— Именно так, мадам, — согласился ее муж. — Граф еще совсем молод, но обладает здравомыслием, а его сестра может служить здешним леди образцом хороших манер.

— Даже не знаю, считать комплимент папочки плюсом или минусом для них, — прошептала Вирджинии Синтия, и мисс Кинтл едва не хихикнула.

Действительно, до сих пор здравомыслящие молодые люди, по мнению мистера Лауэя, оказывались пренеприятными в глазах его дочери, скучными, некрасивыми или самодовольными. Но сейчас речь шла о графе…

— Он хорош собой? — осведомилась одна из приятельниц Элизы.

— Думаю, он из тех, кто нравится дамам, — сухо ответил мистер Лауэй, и опять нельзя было понять, расценивать это как похвалу графу или как насмешку над женским полом.

— Полагаю, завтра они вернут визит, — вмешалась миссис Лауэй, — и я приглашу их отобедать у нас первого декабря, по случаю годовщины нашей свадьбы с мистером Лауэем.

Элиза никогда не называла своего мужа по имени — Фредерик.

Вирджиния и Синтия радостно переглянулись. Через два дня Вирджиния увидит графа, а Синтия, если повезет, уже завтра!

После обеда доктор и мистер Лауэй прошли в кабинет хозяина дома, дамы постарше собрались расспросить мисс Кинтл о последних лондонских модах, но Маргарет принялась говорить о простуде маленького Гила, и ей тотчас надавали всевозможных советов. Вирджиния воспользовалась случаем и предложила Синтии показать недавно купленную шляпку. Подруга тут же поняла, что Вирджиния хочет о чем-то поговорить, и обе девушки поднялись в комнату Синтии. Плюсом этой комнаты было еще и то, что из нее просматривались окна дома напротив. Сейчас там горел свет, но шторы оказались задернуты, и юным леди оставалось только гадать, чем заняты граф и леди Анна, и есть ли у них уже какие-либо знакомства в Хемсли.

Но Вирджиния ни на минуту не забывала о своей миссии, а потому, едва закончив говорить о графе, перешла к обсуждению достоинств Чарльза Бенкрофта.

— Ты ведь слышала, что приехал Чарльз?

— Да, Маргарет говорила об этом, как только вы пришли. Странно, что он не пошел с вами.

— Он не счел возможным явиться без приглашения.

— Что за деликатность в общении со старыми друзьями!

Синтия, казалось, была обижена.

— Он очень скромен и тактичен, удивительно, как у таких братьев, как бедный покойный Гилберт и Чарльз, есть такой кошмарный родственник, как Уолтер.

Вирджиния решила и здесь использовать для сравнения имя среднего Бенкрофта.

— По-моему, вы предвзяты к капитану Бенкрофту. Он несколько огрубел в армии, а в остальном весьма приятный джентльмен.

— Неужели тебе нравится Уолтер?

Такого поворота в разговоре Вирджиния никак не ожидала.

— Бог мой, конечно, нет! Есть юноши гораздо приятнее этого твоего родственника, — краснея, выговорила Синтия.

— Конечно, как можно обращать внимание на Уолтера, когда рядом есть Чарльз! — самым восторженным тоном заявила Вирджиния.

— Да, конечно, — коротко согласилась подруга.

— Уолтер всегда такой ироничный… А Чарльз если и подшучивает над кем-нибудь, то только по-доброму. Он и вообще очень добрый малый, так привязан к малышу Гилмору.

— Да, я заметила.

— И столичная жизнь его совсем не испортила, — продолжила возносить дифирамбы Вирджиния.

— Да, это так.

— Мой батюшка считает его самым достойным из Бенкрофтов, не скучным, как несчастный Гилберт, и не развязным, как. Уолтер. Поверь, он предпочел бы его в зятья вместо Гилберта, но вышло так, как вышло…

— Не сомневаюсь.

Вирджиния наконец обратила внимание на сдержанные ответы Синтии.

— Почему ты говоришь так странно? Думаешь, Чарльз не заслуживает доброго слова?

— Еще как заслуживает! — внезапно вскипела мисс Лауэй. — Умный, красивый, добрый… действительно, о таком зяте можно только мечтать, и лорду Кинтлу очень повезло, что у него целых четыре дочери!

— О чем ты, Синтия?

Вирджиния оторопело уставилась на подругу.

— Ты прекрасно знаешь о чем! И когда ждать объявления о помолвке?

— Синтия! Я ничего не понимаю, о какой помолвке?

— Прекрати делать из меня дурочку! — Синтия демонстрировала сейчас характер отца и плоды воспитания мачехи. — И я еще думала, что ты — моя самая лучшая подруга!

— Но это так и есть! Что я сделала не так? — Вирджиния искренне не понимала, чем вызвана вспышка гнева обычно такой спокойной мисс Лауэй.

— Ты могла бы прямо сказать мне, что выходишь замуж за Чарльза, а не болтать всякую ерунду о его добродетелях и мечтах твоего батюшки!

— Замуж? Синтия, опомнись! Я вовсе не собираюсь выходить за Чарльза! — Вирджиния начала понимать, что перестаралась в своих похвалах родственнику. — Если хочешь знать, он интересуется совсем другой леди!

— И кем же это? — недоверчиво переспросила Синтия.

— Я… не могу тебе сказать, пока не могу.

В самом деле, как могла Вирджиния сообщить подруге, что Чарльз увлекся сразу двумя девушками?

— Потому что тебе нечего сказать! Какая же я глупая, не заметила ничего раньше! Мне всегда казалось, что вы только друзья…

— Но мы и правда друзья, к тому же родственники! Почему ты мне не веришь?

— Я видела, с какой нежностью ты говорила о нем! Ты влюблена в него, и не вздумай отрицать это! — резко бросила Синтия.

Вирджиния потеряла дар речи. Как объяснить этой упрямице, что она неверно поняла слова подруги? И что все это говорилось для ее же блага?

— Послушай, Синтия, — начала она как можно более спокойно. — Когда я говорила все это, я только хотела узнать, как ты отнесешься к известию о…

— О вашей помолвке! — перебила ее мисс Лауэй. — Мне все равно! Я не желаю больше слышать о нем, да и о тебе тоже!

И Синтия со слезами выскочила из комнаты. Вирджиния бросилась вслед за ней, но запнулась об упавшую шляпку, так и не получившую своей доли внимания, а когда спустилась в гостиную, Синтия уже сидела за роялем, низко наклонив голову и повернувшись спиной к дивану, где расположились остальные леди.