class="p1">– Тебе бы книжки писать, – сказал Майкл. – Я пока про Лукрецию читал, чуть не двинулся. А ты так ровно излагаешь…

Джеймс польщённо улыбнулся, свернул к скамейке под старым дубом. Майкл сел рядом, положил руку на спинку. Джеймс глубоко вздохнул, запрокинул голову. Его волосы щекотно легли на запястье.

– Если ты хочешь всерьёз заняться историей, начни с чего-нибудь попроще.

– Типа, с детской энциклопедии?

– Нет, зачем же. Есть научно-популярная литература, она даст общее представление. Какая эпоха тебя больше всего интересует?

На эту удочку Майкл не собирался попадаться дважды.

– А тебя? Чё я буду, как дебил, читать про ту, которая тебе до лампочки? Поговорить даже будет не о чем.

– Я люблю Возрождение.

Джеймс ещё раз вздохнул и поёжился от вечерней прохлады.

– Расскажи что-нибудь о себе, – попросил он.

– Я хочу в кино сниматься, – признался Майкл.

– Хочешь стать актёром?

– Ты морду мою видел? – Он засмеялся, обнажив зубы аж до коренных. – Из меня Ди Каприо не выйдет. Не, я хочу каскадёром стать.

– А как ими становятся? Ты учиться пойдёшь?

– Ну, вообще каскадёрского факультета нигде нет, это я уже провентилировал. Но есть американская школа, они здесь вместе с «Уорнер Бразерс» делают летнюю программу. Экстремальное вождение, трюки, драки, даже фехтование есть. Подкоплю ещё годик – и пойду к ним.

– Значит, это твоя мечта? – Джеймс смотрел на него с улыбкой.

– Какая ж это мечта? Это план. Через год я пойду учиться, – сказал Майкл. – Потом разошлю резюме по студиям. У меня есть награды за мотокросс, это офигенный бонус. Три года уйдёт на то, чтоб набраться опыта. Значит, лет через пять попробую сунуться в Голливуд. Я упрямый, – он пожал плечами. – Должно выгореть.

– С таким планом у тебя точно всё получится, – искренне отозвался Джеймс. – Станешь звездой, буду ходить на твои фильмы и вспоминать, как мы это обсуждали одним осенним вечером…

Майкл смотрел на него, и сердце стучало в горле. У Джеймса в темноте блестели глаза, ключицы светились в распахнутом вороте светлой рубашки. Когда ему на лицо падали волосы, он машинально встряхивал головой.

Джеймс нервно провёл языком по губам, опустил глаза. Сцепил пальцы на коленях.

– Прохладно уже… – пробормотал он. – Давай вернёмся.

– А чё нам там делать? – спросил Майкл. – Если замёрз, я те куртку дам. Расскажи лучше, кого в следующий раз в библиотеке просить.

06

Майкл зевнул во весь рот и уткнулся лбом в руки. Страшно хотелось спать, голова была тяжеленная, как литой колёсный диск дюймов на двадцать, и такая же звонкая: щёлкни по макушке – загудит.

Начиная с прошлого понедельника в мастерской было ни присесть, ни разогнуться: клиенты шли один за другим, и половине нужно было срочно, а половине – прямо сейчас. Отец уходил домой в десять вечера, Майкл оставался почти до полуночи.

Сегодня был другой понедельник, но Майкл лежал головой на кухонном столе безо всякой надежды, что эта неделя окажется легче. Надо было разлепить глаза и поднять голову, но без домкрата это было ваще нереально.

Кристофер провёл ему рукой по затылку, взъерошив короткие волосы.

– Я не сплю, – пробубнил Майкл. – Ещё пять минут.

– Знаешь, что, – сказал тот.

– Ммммм.

– Давай откроемся в среду.

– Давай, – хрипло отозвался Майкл, глянув из-под руки одним глазом.

– Ты вчера с «Пежо» возился – его забрали?

– Да. Вечером.

– Значит, сегодня никто не приедет, – сказал Кристофер. – А раз так, отдохнём пару дней.

– Класс, – выдохнул Майкл, опуская плечи.

Гвиневра, конечно, страшно удивилась, увидев его снова. Но и обрадовалась тоже. Она была некрасивой – с этими мышиными косичками, круглыми мультяшными глазами, с нескладной фигурой, завёрнутой в кардиган. Но у неё были чудесные ямочки на щеках, пахнущие сандалом волосы и милая манера краснеть, стоило Майклу задержать на ней взгляд дольше двух секунд. Не будь он затрахан работой по пятнадцать часов в сутки, он бы в два счета обаял её у этих самых книжных полок, в закутке между иностранной литературой и справочниками по физике. Всё равно в библиотеке с утра никого, кроме них, не было.

Но в штанах ничего даже не шевельнулось. Неудивительно после такой недельки. Ну и ладно – значит, в другой раз.

– Понравилась книга? – спросила Гвиневра, нежно розовея под его взглядом.

– Красиво, – ответил Майкл. – Тока врут много. Пишут, что она со своим отцом крутила, а на самом деле это её бывший слухи распустил. А все и повелись, потому что на заграничных чурок готовы любых собак вешать. Вот ни хера не поменялось за пятьсот лет, – сказал Майкл и побарабанил пальцами по конторке.

– Подобрать вам что-то ещё?

– Ага. – Майкл вытащил из кармана сложенный тетрадный листок, разгладил его ладонью. – Про Возрождение. Научно-популярное, тока не сильно заковыристое.

Гвиневра отодвинула стул, прошлась между стеллажами.

– «Сто великих загадок Ренессанса». Подойдёт?

– Ренессанс – это итальянец какой-то?

Девушка смутилась.

– Это «Возрождение» по-французски.

– Да я по-английски-то не все слова знаю, – улыбнулся Майкл. – А по-французски вообще только «прошу пардону» и «мамзель».

– Книга на английском, – Гвиневра застенчиво улыбнулась в ответ. – Это сборник коротких рассказов.

– Да? Значит, пойдёт.

«Привет», – написал Майкл и тут же стёр. Отложил телефон, уставился в потолок.

Скрипучий диван давным-давно прогнулся бы под его весом, если бы много лет назад они с отцом не укрепили каркас и не переложили поролон тонкой фанерой для жёсткости. Был уже полдень, но Майкл всё ещё валялся у себя в комнате. Чтение оказалось не в пример легче прошлого – а может быть, он уже приноровился, и страницы шелестели под пальцами куда быстрее.

«Привет», – написал он ещё раз и остановился. Запустил пятерню в волосы, подёргал, чтобы расшевелить мозги. Как бы так ненавязчиво подкатить к Купидончику, чтобы это выглядело нормально? Нельзя же просто взять и сказать: ты мне нравишься.

«Как дела?»

Майкл вздохнул и стёр сообщение.

«Чё делаешь?»

Да блин. Ещё в кино его позови. Или в музей. Вот почему в детстве всё было так просто? Если тебе кто-то нравится, просто подходишь к нему и говоришь: «Привет. Тебя как зовут? Эван? А я Майкл. Буду с тобой дружить».

С Браном вот тоже всё сразу было понятно. Отмутузили друг друга на школьном дворе в первый же день, потом оба насупленно молчали и зыркали друг на друга, пока сестра Мэри выясняла, что они не поделили. Всё они прекрасно поделили. Майклу – роль лидера, Брану – роль того, кто стоит рядом. Эвану – роль того, кто стоит за спиной. Четвёртым был Томми – тот, кто треплется