Мистер Хаксли, внимательно слушавший своих партнеров, напереговорах предложил компромиссный вариант. Для окончательного заключенияконтракта он должен непосредственно побывать на месте, посмотреть эти места.Парагвайцы переглянулись.

— Это будет трудно сделать, — пробормотал один изних, — но мы постараемся.

Вечером, ужиная в ресторане отеля, Саундерс-Хаксли искреннепотешался над корыстолюбивыми парагвайскими чиновниками, каждый из которыхстарался урвать свою долю прибыли в намечавшемся проекте.

Когда Ленарт и Саундерс вышли на балкон и Марк затянулсясигарой, Ричард быстро сказал:

— Если ты помнишь, Рубио, давая показания, упоминал,что в Асунсьоне он получал свои последние инструкции. Там названа улица и номердома. Я с вами должен буду поехать на встречу с Торнером и нам нельзя самимсоваться туда, но Гомикава может. Сделаем так — сегодня ночью он посетит этоздание. Ты будешь его подстраховывать. Я буду сидеть всю ночь в баре, чтобывидели меня те, кто заинтересуется нами. Скажу, чтобы Моника Вигман ночевала втвоем в номере.

— Все понял, — кивнул Марк, — сегодня ночьюмы вместе с Гомикавой пойдем туда.

— Постарайтесь не рисковать, — напомнилСаундерс, — главное, что вам нужно там узнать: под каким прикрытиемдействует этот «Легион», кто фактически является владельцем этого дома. Я ужесмотрел на карте, это здесь совсем недалеко. Наверное, минут пятнадцать пешком.Машины не берите. Здесь каждое такси на учете, могут засечь. И возвращайтесьтоже пешком. И по одному. Но так, чтобы видеть друг друга на расстоянии.

«КОРРУМПИРОВАННОЕ ОБЩЕСТВО»

… Более того, контрабанда приобрела характер национальногоспорта. Ни один продукт с маркой «Сделано в Парагвае» не имеет никакихпреимуществ перед товарами нелегального импорта. Зачем производить на месте вентиляторы,радиоприемники и даже туалетную бумагу? Зачем нужны заводы по сборкеавтомобилей? Ведь бразильская промышленность все это производит, а парагвайскиевоенные берут на себя доставку всего этого в страну, не уплачивая при этом нитаможенных пошлин, ни полагающихся налогов.

Впрочем, с автомобилями они просто обнаглели: перекрашиваюткраденные в Бразилии машины десятками тысяч в год. Поскольку большая частьтранспорта Бразилии работает не на бензине, а на спирте, контрабандисты открылисоответствующую торговлю спиртом, также добытым в Бразилии.

В 1967 году в Парагвае приняли программу по выращиваниюпшеницы, на реализацию которой израсходованы миллионы. Наконец, в 80-х годахсобрали кое-какой урожай — около сотни тысяч тонн. Но национальное зерно продатьтак и не удалось. Рынок оказался затоваренным аргентинской мукой, ввезенной встрану контрабандой крупнейшим владельцем хлебопекарен, который, к тому же,занимал пост… президента Ассоциации парагвайских промышленников.

Парагвай производит в год 300 тысяч мешков кофе, 80 тысяч онпотребляет сам, а экспортирует… миллион мешков! Такую чудесную арифметику легкообъяснить. Кофе произведен в Бразилии, но мешки на нелегальных кофемольныхфабриках в пограничном районе маркированы как парагвайские. Подобные операциидорого обходятся Бразилии, которая устраивает регулярные проверки. Когдапроводилась последняя по времени, удалось конфисковать 10 тысяч мешков кофе,уже погруженных на греческое судно «Карпатос». Однако по декларации значилось,что судно загружено… мостовыми плитками.

Подобных комбинаций множество. В совокупности они составляютвторую экономику страны, куда более значительную, нежели официальная. И,конечно же, она находится в руках высокопоставленных деятелей режима. У каждогоиз них своя специализация, если не сказать, своя монополия. Дело дошло до того,что люди говорят о генерале «Хейг», о генерале «Баллантайн» (марки виски).Парагвай официально импортирует ежегодно 450 тысяч ящиков виски иреэкспортирует продолжительно 340 тысяч только лишь бразильцам.

Подобные вещи настолько распространены, законами так наглопренебрегают, что некоторые парагвайские коммерсанты осмелились об этомдоложить президенту, Они жаловались Стресснеру на губительные последствиябессовестной контрабанды. Генерал был на редкость откровенен, возразив, чтотакова «цена мира, который он обеспечивает Парагваю». Это цена, главнымобразом, его собственного спокойствия. Пока его окружение занято своимиторговыми делишками, им некогда думать о государственном перевороте. Уж такогостарого конспиратора, как Стресснер, в этом деле не проведешь!

Систематически расправляясь с недовольными или задабриваяоппозицию, имея мафию, не склонную рисковать своими торговыми интересами радисомнительных выгод дворцового переворота, Стрессснер создал систему, котораяможет показаться неуязвимой. И тем не менее с некоторых пор у него возникаютосложнения. Действительно, диктатор попался в свою же собственную ловушку.Колесо истории не остановить. Где-то его движение можно затормозить, но повсюдуоно продолжает свой ход.

«Жен Африк Магазин» Париж. Пьер Гардель.

Он стоял Спиной к дверям и не повернулся даже тогда, когда вномер требовательно постучали. Он просто молча смотрел в окно, словно нереагируя на происходящее вокруг. В номер постучали еще раз. Не поворачиваясь,он кивнул головой. Сидевшие за его спиной двое мужчин вскочили и, быстроподойдя к дверям, открыли их. В номер вошел плотный, широкоплечий господин сприпухшими мешками под глазами и большим широкоскулым лицом. Вошедший нескрывал своего испуга, тревожно обводя глазами всех троих мужчин.

Не поворачиваясь, стоявший у окна негромко спросил:

— Ну?.

— Это не они, — тревожно залепеталвошедший, — это совершенно точно не они. Мы сумели через наших людей в СШАдоставить фотографию этой самой Моники Вигман. Там она работала под другимименем. Это не она. Да и другой не похож на Ричарда Саундерса… Это не «Дронго».

Стоявший у окна, не поворачиваясь, спокойно сказал:

— Значит, мы их упустили.

— А… — не нашелся что ответить егособеседник, — наверное, да, — судорожно вздохнул он.

— Что будем делать?

— Не знаю, — растерялся вошедший. — Может, ихликвидировать?

На этот раз стоявший у окна повернулся к нему. Внимательнопосмотрел, чуть усмехнулся и четко сказал:

— Пошел вон.

Вошедший не заставил себя упрашивать, и, пятясь задом, черезнесколько секунд исчез из комнаты.

Стоявший у окна снова повернулся, глядя прямо перед собой.

— Куда они могли деться? — едва слышно спросил они, повернувшись, быстросказал: — Соедините меня с Росетти.

Через полминуты один из сидевших у него за спиной протянулему трубку:

— На проводе Росетти. Он взял трубку.

— Чезаре, здравствуй, это я, Вебер. Ты знаешь, нашилюди их упустили. Видимо, твой человек в Париже был блефом с самого начала. Да,нас обманули, подсунули других. А наша парочка сейчас резвится где-нибудь вАмерике. Мы не знаем, что они знают, а это сейчас особенно опасно. Да, япостараюсь что-нибудь сделать.