Она заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Серьезные. – Слово сорвалось словно само собой. Чему в немалой степени способствовало слишком близкое расстояние между ними. Даниэлла отчетливо видела лучистые морщинки вокруг его глаз – слишком ласковых и проницательных глаз, которые не могли оставить любую женщину безразличной.

– Вот как? – То ли недоверчиво, то ли разочарованно, то ли с укором спросил Мер – рей. – Кто он? Назови мне его имя. Возможно, мы с ним знакомы...

– Вы? – Она слегка отодвинулась, пытаясь избавиться от ощущения возникшей между ними интимности. – Не думаю. Он не вращается в тех кругах, где бываете вы.

Меррей поставил пустой бокал на каминную полку. •

– О чем ты говоришь?.. Тебе ведь ничего не известно обо мне, если ты, конечно, не попыталась навести кое-какие справки...

– Вот еще! – фыркнула Даниэлла, скрывая свое возбуждение деланным возмущением. – Это и так понятно. Вы разъезжаете на «роллс-ройсе», машину водит личный шофер...

– На самом деле это «бентли», – поправил Чарльз.

– Пусть так... – Она лихорадочно облизала губы. – Вот Дейв Мортон, например, ездит на «воксхолле», как обычный, нормальный служащий. – В запале произнеся имя, Даниэлла тут же пожалела, но было поздно.

Меррей хмуро сдвинул брови.

– Это он сказал тебе, что является простым служащим?

– Да, – заморгала она. – А собственно, к чему вы клоните? Что, Дейв солгал мне?

– Конечно нет, – быстро, даже чересчур быстро, сказал Чарльз. – Ты давно его знаешь?

– Достаточно давно! И это последний вопрос, на который я ответила. – Даниэлла с вызовом посмотрела на него. – А сейчас, я думаю, вам пора.

Взгляд Меррея потемнел.

– Ты его ждешь сегодня?

– Нет. То есть да. – Она злилась, что ей приходится врать. Лучше бы уж осталась сегодня у родителей, чем подвергаться допросу человека, с которым ее решительно ничего не связывает.

– Я тебе не верю, – покачал головой Меррей.

Даниэлла поняла: он действительно не поверил, потому что вдруг расслабился, как бы обмяк, а взгляд перестал быть агрессивным.

– Но это правда! – попыталась она настоять на своем, чем только вызвала его ироническую улыбку.

Как Чарльз смог догадаться про вранье? – удивленно подумала Даниэлла. Неужели меня так легко раскусить? Или он ясновидец? Почти в испуге она отступила на шаг, но он вдруг протянул руку и ласково погладил волосы, выбившиеся у нее из косы.

– Ты приятно пахнешь, – тихо произнес он, словно не веря, что она позволила прикоснуться к себе. – Тебе не хочется, чтобы я ушел, ведь так?

Прикосновение Чарльза мгновенно вызвало у нее внутренний трепет желания, однако боязнь выдать себя и здравый смысл тут же взяли верх.

– Вы заблуждаетесь. Возможно, вас не слишком это обрадует, но, поймите, я не такого рода женщина, которая занимается...

– Чем именно? – уточнил он.

– Ну... ведет свободный... образ жизни... Любовные игры меня не привлекают.

Его пристальный взгляд она ощущала почти как физическое прикосновение, повергавшее ее в смятение. И если не положить всему этому конец...

– Вы не интересуете меня, мистер Меррей... Хотите верьте, хотите нет... – сдавленно произнесла наконец Даниэлла, пытаясь отодвинуться.

– Потому что у тебя есть этот парень, твой приятель?

– Я не собираюсь больше отвечать на ваши вопросы. Уйдите, пожалуйста!

– Если бы ты была безразлична к любовным играм, разве вступила бы в близкие отношения с неким Дейвом?– усмехнулся Чарльз.

– Как вы смеете! Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о Дейве!

– Но ты же сама сказала, что он твой приятель, – спокойно напомнил Меррей.

– Еще я сказала, чтобы вы ушли! – Голос Даниэллы дрогнул. – Нечестно извлекать преимущества из своего положения.

– А какое у меня положение? – снова усмехнулся он, нежно поглаживая впадинку у ее горла с таким видом, будто в данную минуту его больше ничего на свете не интересовало. – Вы очень чувственная женщина, мисс Гифорд. Дейв когда-нибудь говорил вам об этом?

Она прерывисто вздохнула.

– Не вмешивайте его, ради Бога...

– Не буду... Если и ты на некоторое время забудешь о нем, – тихо добавил Чарльз, медленно наклоняясь к ней. В следующее мгновение он горячо прильнул к ее губам...

Еще в прошлый раз, легонько целуя ее на прощание, Чарльз знал, что начинает опасную игру, хотя тот первый поцелуй был совершенно невинным, просто светским и ни капли его не взволновал... Ну почти не взволновал.

Сейчас все было по-другому. Он понял это сразу, как только губы Даниэллы беспомощно дрогнули под его напором. Неизвестно, какие отношения у нее были с Дейвом, но, судя по всему, она вовсе не прожженная искусительница, какой ее пыталась представить Лиз. Чарльз буквально захмелел, впитывая сладкую влагу сочного рта, который та отчаянно сжимала, при этом с силой упираясь кулачками ему в грудь.

Но разве мог он отпустить ее? Ему нестерпимо хотелось, чтобы ее губы податливо раскрылись, язык коснулся языка и она ответила бы ему со всей страстью, на которую способна.

– Ну же, Дани, – хрипло прошептал он, беря ее лицо в свои ладони. – Перестань сопротивляться... Мы же не дети...

Совесть подсказывала отпустить Даниэллу, однако оставить ее в покое оказалось невозможным. Я же не собираюсь причинять ей зла, оправдывал себя Чарльз. Ему лишь хотелось убедиться, насколько умелой в известном смысле она была, иначе не понять, что притягивало к ней Дейва.

Но, кажется, загадка начала потихоньку проясняться. Даниэлла обладала необычайной женственностью в повадке, движениях. Стройное, гибкое тело таило скрытый темперамент. Его обдало жаром, когда он коснулся прекрасно развитой, налитой груди, распиравшей тонкую ткань блузки.

Погрузив пальцы в густые волосы, Чарльз в страстном порыве принялся покрывать поцелуями ее лоб, щеки, губы, стараясь не смотреть в изумленные, чуть раскосые, трогательно беспомощные карие глаза. Он вдруг отметил, что сопротивление Даниэллы ослабевает. Она медленно прикрыла веки, будто не в силах вынести стыда поражения. Затем, словно против собственной воли, потянулась к нему, и он почувствовал упругость женской груди, прильнувшей к нему.

В это мгновение произошло нечто невероятное. Никогда еще в его теле мгновенно не возникало столь острое сексуальное желание. Ему захотелось стиснуть Даниэллу как можно крепче и уткнуться лицом в ложбинку между соблазнительными полушариями. Возбуждение было почти болезненным, если не сказать безумным. Сквозь легкий запах духов он улавливал ни с чем несравнимый аромат кожи. Все чувства Чарльза раскрылись навстречу потаенному призыву, каждая клеточка его тела вожделенно затрепетала.