Да и вообще, что такое Интернациональная уголовная полиция? Вы знаете, Леон, ещё обучаясь в Англии, в полицейской академии, я сделал для себя открытие. Оказывается, Интерпол совсем не таков, каким изображают его в боевиках и детективной литературе… Это вовсе не какая-то окутанная тайной организация отважных суперсыщиков… За этой впечатляющей непосвященных людей вывеской скрывается чисто бюрократическое учреждение, сотрудники которого большую часть времени проводят за письменными столами, а отпуска посвящают лечению геморроев, нажитых в результате сидячего характера работы. Черт возьми, они ведь и с задержанием преступников, и с перестрелками знакомы лишь по телевизионным детективным фильмам!

Нет, вы только представьте! Какой-то комиссаришка Интерпола, сидя в своём старинном дворце на рю Поль Валери, 37, меньше чем в пяти минутах ходьбы от знаменитых Елисейских Полей, направляет мне, офицеру Его Величества Короля Непала, предписание задержать какого-то негодяя и доставить его в Париж! Что ж, пусть не сомневаются господа с Елисейских Полей, я проделаю это мастерски, комар носа не подточит… Мне бы вот только собрать о нём немного информации, чтобы внести свой вклад и дополнить досье какими-нибудь пикантными подробностями… Тогда бы я утёр нос этим чинушам из Интерпола!

Нет-нет, такой шанс упускать нельзя, его надо использовать по максимуму. Тем самым я показал бы полицейским чиновникам из шести стран Европы и обеих Америк, которые безуспешно ищут этого Гольдмана, что мы, непальцы, тоже на что-то способны… И тогда всё! Орден и назначение на пост заместителя министра мне обеспечены!

Шарма торопливо наполнил свой стакан.

— Думаю, что я сумею вам в этом помочь, господин Шарма, — как можно спокойнее произнес Полещук, хотя его била внутрення дрожь.

— Помочь? Но в чем, дорогой Леонид? Уж не собираетесь ли вы участвовать в задержании Гольдмана?!

Непалец расхохотался и так резко запрокинул голову назад, что его аккуратно уложенные и намазанные кокосовым маслом волосы рассыпались веером.

«Этот свинтус, которого Тимофеев считает нашим особо ценным источником, нажрался уже с утра, ну как прикажете с ним работать?! А ведь он спит и видит себя министром внутренних дел… А что? И станет! Вон ведь как ему подфартило…

Кто-то пахал денно и нощно, рыл, копал, собирал информацию, отслеживал передвижения Гольдмана по всему свету, а пенки снимет вот этот везунчик, чёрный коротышка Лакшман Шарма, потому что ему выпал кон задерживать доктора… Кстати, пора бы перейти к делу и узнать, что там в досье!»

— Нет, господин полковник, — твёрдо произнес Полещук, когда Шарма перестал смеяться, — в мои планы не входит участвовать в захвате Гольдмана… Он — ваш, и слава его задержания по праву должна принадлежать только вам и никому более… Считайте своим соперником и врагом всякого, кто будет претендовать на участие в задержании интернационального…

Полещук намеренно сделал паузу, чтобы вызвать на диалог непальца и узнать, как Интерпол квалифицирует деяния Гольдмана.

— Афериста! — подсказал Шарма. — Доктор, оказывается, аферист международного масштаба…

Полковник вновь оборотился к сейфу и достал оттуда пухлую папку. Взвесив её на руке, заметил:

— Судя по тяжести, Гольдман тянет на приличный срок!

Шарма хотел уже засунуть папку в сейф, но Полещук остановил его:

— Господин полковник, я, собственно, из-за доктора и решил побеспокоить вас сегодня в столь ранний час… Я плотно занимаюсь им уже почти месяц и, надеюсь, располагаю такими сведениями о нём, которые могут вас заинтересовать…

— Как, Советский Союз уже вступил в Интерпол? — перебил собеседника Шарма. — И в каком качестве? Ассоциированного члена или в качестве наблюдателя? Мне об этом ничего не известно!

— Нет-нет, вступление ещё не состоялось, но… Тем не менее доктор является объектом нашей заинтересованности!

Во взгляде Шармы Полещук заметил неподдельный интерес и решил блефовать до конца.

— Не знаю, что он там наделал в Европе и в двух Америках сразу, но у КГБ к нему отдельный счёт… Поэтому я и пришёл, чтобы просить вас о помощи… Повторяю, на лавры человека, который опустит шлагбаум перед этим аферистом, я не претендую! Вы же знаете, господин полковник, специфику нашей работы… Оркестр, цветы, аплодисменты и слава — это всё не для людей моей профессии…

— И что же у вас есть на Гольдмана? — решил поторговаться непалец.

— Дорогой Лакшман, давайте поступим так, — почти ласково произнес Полещук, — я ознакомлюсь с делом и скажу вам, чего в нём не хватает… Впрочем, заранее могу сказать, что там не хватает сведений о непальских соучастниках доктора…

— Это для меня сюрприз! — вскричал Шарма. — Неужели Гольдман сумел вовлечь в свои дела непальцев?!

— Нет-нет! Я не совсем точно выразился… Я имел в виду иностранцев, которые в настоящее время находятся в Непале… Полагаю, сведения о них как раз и явятся в а ш и м вкладом в общую разработку преступника, скрывающегося под личиной добропорядочного гражданина самой гуманной профессии. Тем самым вкладом, который вы собирались сделать, не так ли, господин Шарма?

— Кто они, эти иностранцы? — настаивал полковник.

Пропустив вопрос мимо ушей, Полещук неторопливо наполнил стакан и подал его непальцу.

— Уверенно могу сказать, что их анкетные данные отсутствуют в материалах досье… Но сначала я должен ознакомиться с материалами на Гольдмана… После этого мы сможем обсудить план совместных действий, если вы не будете возражать… Подчёркиваю, меня интересует не столько доктор, сколько его связи…

Полещук протянул руку к папке.

— Леон, прошу вас, только побыстрее и… конечно же, здесь, не покидая моего кабинета…

— Никаких проблем, господин полковник! — по-военному чётко произнес Полещук и, взяв дело, привычно направился в комнату отдыха, которую от кабинета отделяла массивная дубовая дверь.

О том, что с материалов на иностранцев советские разведчики делают фотокопии, Шарма, возможно, и догадывался, но разговоров на эту тему никогда не заводил. Полещука это вполне устраивало, и игра «ты не спрашиваешь — я не объясняю» продолжалась со дня их первой встречи.

Более того, чтобы не давать повода агенту заподозрить, что его кабинет превращен советской разведкой в фотоателье, разведчик всегда находился в комнате отдыха до тех пор, пока хозяин сам не напоминал, что время их рабочей встречи истекло.

В этот раз все происходило по расписанному сценарию, но с одной поправкой. Отсняв две плёнки, Полещук не удержался и стал выборочно знакомиться с материалами досье. Да и кто удержался бы, окажись на его месте?! Ведь он уже успел приучить себя к мысли, что доктор — его кандидат на вербовку, и вот тебе раз — Гольдмана разыскивает Интерпол!

Во-первых, это спутало все его карты, а во-вторых, надо быть полным идиотом, чтобы надеяться получить у Центра санкцию на вербовку афериста, находящегося в международном розыске.