если я останусь, то только прилягу на час или на два; впрочем, если можно, сударыня, велите мне приготовить немного сак-вея, только пожиже и послабей.

– Слушаю, сударыня, – отвечала хозяйка, – у меня есть превосходное белое вино.

– Так у вас нет сак-вея? – сказала дама.

– Как не быть? Есть, если угодно вашей милости, во всей Англии такого не сыщешь… но позвольте просить вашу милость скушать чего-нибудь.

– Право, не могу, – отвечала дама. – И я буду вам премного обязана, если вы велите поскорее приготовить мне комнату, потому что через три часа я снова отправлюсь в путь.

– Эй, Сусанна! – крикнула хозяйка. – Топится ли еще камин в «Диком Гусе»? К сожалению, сударыня, все мои лучшие комнаты заняты. Сегодня у меня ночует несколько больших господ: один знатный молодой сквайр и другие благородные господа.

Сусанна отвечала, что в «Диком Гусе» остановились ирландцы.

– Ну, на что это похоже? – воскликнула хозяйка. – Почему, скажи на милость, ты не оставила лучших комнат для знатных господ? Ведь ты же знаешь – дня не проходит, чтобы к нам не заехал важный барин!.. Впрочем, если они джентльмены, так, наверно, уступят свою комнату для леди.

– Нет, не надо, – возразила дама, – я не хочу, чтобы кого-нибудь беспокоили ради меня. Если у вас есть опрятная комната, хотя бы самая простая, то она прекрасно мне подойдет. Пожалуйста, сударыня, не хлопочите так из-за меня.

– Конечно, сударыня, у меня есть такие комнаты, прекрасные комнаты, но они все-таки недостаточно хороши для вашей милости. Впрочем, если вы настолько снисходительны, то я велю Сусанне сию минуту развести огонь в «Розе», это лучшее, что я могу вам предложить. Угодно будет вашей милости тотчас подняться наверх или вы желаете подождать, пока разгорится огонь?

– Мне кажется, я достаточно согрелась, – отвечала дама, – и готова идти тотчас же. Боюсь, что уж и без того я слишком долго продержала на холоду все общество, в особенности вот этого джентльмена. – Она указала на Партриджа. – При такой ужасной погоде мне, право, неловко прогонять людей от огня.

С этими словами она удалилась со своей горничной, предшествуемая хозяйкой, которая несла две свечи.

По возвращении этой доброй женщины весь разговор в кухне сосредоточился на прелестях приехавшей молодой леди. В самом деле, в совершенной красоте есть сила, против которой почти невозможно устоять; даже хозяйка, не слишком довольная отказом гостьи от ужина, объявила, что никогда в жизни она не видела такого очаровательного создания. Партридж пустился расточать самые неумеренные похвалы ее наружности, хотя не мог также удержаться от некоторых комплиментов золотому шитью ее платья; форейтор превозносил ее доброту и был всецело поддержан другим форейтором, вошедшим теперь в кухню.

– Истинно добрая барыня, скажу я вам, – сказал последний, – даже бессловесную тварь жалеет: в дороге то и дело спрашивала меня, как, по-моему, не утрудит ли она лошадь такой быстрой ездой, а входя в гостиницу, строго наказала задать им овса вволю.

Вот какие чары заключены в приветливости и какие похвалы вызывает она у людей всякого звания. Право, ее можно сравнить с пресловутой миссис Хасси[30]. Как и эта дама, она выставляет в самом выгодном свете достоинства женщины и скрашивает или скрывает ее недостатки. Краткое размышление, от которого мы не могли здесь удержаться, показав читателю привлекательность любезного обращения; теперь же истина требует, чтобы мы противопоставили ему обратное явление.

Глава IV

описывающая верные средства снискать всеобщее презрение и ненависть

Как только приезжая легла в постель, горничная возвратилась в кухню угоститься лакомствами, отвергнутыми госпожой.

Компания в кухне встретила горничную с таким же почтением, как перед тем госпожу: все встали; но горничная не последовала примеру госпожи и не попросила вставших садиться. Да это было для них едва ли и возможно, потому что она так поставила стул свой, что завладела почти всем огнем. Затем она приказала сию же минуту изжарить цыпленка, объявив, что не станет дожидаться, если он не будет готов через четверть часа. И хотя упомянутый цыпленок сидел еще в сарае на насесте и, прежде чем быть посаженным на вертел, требовал таких сложных операций, как поимка, умерщвление и ощипывание, тем не менее хозяйка взялась бы сделать все это к назначенному времени, если бы гостья, к несчастью, допущенная за кулисы, не оказалась поневоле свидетельницей fourberie[31]; бедной женщине пришлось поэтому признаться, что цыплят на кухне нет.

– Однако, сударыня, – прибавила она, – я мигом могу достать у мясника какой угодно кусок барашка.

– Вы, значит, полагаете, что у меня лошадиный желудок и я могу кушать баранину в такой час ночи? – возмутилась горничная-барыня. – Вы, трактирщики, верно, воображаете, что люди выше вас похожи на вас. Да я и не ожидала найти ничего порядочного в такой гадкой харчевне. Удивляюсь, почему моей госпоже вздумалось здесь остановиться. Верно, одни только лавочники да прасолы и заезжают сюда.

Хозяйка вспыхнула, услышав такое оскорбление своей гостиницы, однако сдержала негодование и заметила только, что, благодарение Богу, ее посещают самые знатные господа».

– Уж мне-то вы не говорите о знати! – воскликнула горничная. – Кажется, я больше смыслю в благородных людях, чем вы. Нет, вы лучше не раздражайте меня своей наглостью, а скажите, что у вас есть на ужин; хоть я и не стану есть конину, а все-таки страшно голодна.

– Вот уж, можно сказать, не вовремя пожаловали, сударыня, – отвечала хозяйка. – Должна признаться, у меня сейчас ничего нет, кроме куска холодной говядины, да и тот обглодан почти до кости лакеем и форейтором одного джентльмена!

– Эй, трактирщица! – воскликнула миссис Авигея (так для краткости мы будем называть ее[32]). – Не выводите меня из терпения, прошу вас! Да если б я целый месяц постилась, то и тогда не стала бы есть то, что побывало в руках у таких смердов. Неужто нет ничего почище и поприличнее в этом ужасном доме?

– Может быть, вам угодно будет яичницы с салом, сударыня? – сказала хозяйка.

– А свежи ли у вас яйца? Уверены ли вы, что они снесены сегодня? И нарежьте сало поаккуратнее и потоньше; не выношу ничего толстого. Пожалуйста, хоть раз попробуйте сделать что-нибудь порядочное и не думайте, что у вас жена – фермер или кто-нибудь в этом роде.

Хозяйка уже вооружилась ножом, но гостья остановила ее, сказав:

– Голубушка, убедительно прошу вас: сначала вымойте руки, потому что я очень брезглива и с колыбели привыкла, чтобы мне прислуживали красиво и опрятно.

Хозяйка, с большим трудом владевшая собой, начала необходимые приготовления, ибо Сусанна была решительно отвергнута, и с таким презрением,