— И вам доброй ночи, мистрис Саттон.

Селия повернулась и заспешила прочь. Обстановка в зале ей совсем не нравилась. Хотелось поскорее отыскать свою постель и остаться в одиночестве.

Но едва она шагнула на первую ступеньку лестницы, ведущей в спальни, как услышала крик.

Она резко обернулась и успела увидеть, как рослый дородный мужчина схватил лорда Дарнли спереди за камзол и толкнул к стене. Приятели Дарнли всем скопом набросились на этого человека, стол опрокинулся, со звоном посыпалась посуда, завизжали дамы. Странное напряжение, которое Селия уже некоторое время ощущала в атмосфере, разразилось настоящей дракой.

Она взбежала на верхнюю площадку лестницы, откуда могла видеть потасовку, не подвергаясь опасности. При виде насилия ее затошнило, и она прижала ладонь ко рту. Но когда она разглядела в центре свалки Джона, ей стало еще хуже. Его кулак молниеносно поражал челюсти, его локти вонзались в шеи и спины, ноги сшибали противников наземь. Во всех его движениях была какая-то жестокая грация и сила, но Селии стало страшно за него, ей захотелось громко позвать его, броситься в середину свалки и вытащить в безопасное место этого неуемного мужчину.

Джон схватил человека, молотившего Дарнли по физиономии, и отшвырнул. Дарнли отполз подальше, но нападавший заревел от ярости и ринулся теперь на Джона. Тот ушел от удара, отступив в сторону, поднырнул под занесенную руку и нанес удар кулаком противнику под дых.

Но он не видел другого нападавшего, и тот сзади ткнул Джона в бедро суковатой дубинкой. Нога окрасилась кровью, и Селия завизжала от охватившего ее первобытного ужаса. Она кинулась в самую гущу драки, протиснулась между буянами, которых пытались растащить хозяин гостиницы и его работники. К Джону она пробилась почти одновременно с Маркусом.

— Джон! — крикнула она, вовремя подхватывая его под руку, потому что он пошатнулся.

Он отстранил ее и прижал к ране ладонь:

— Пустая царапина.

— Все равно уйдем отсюда, — сказал Маркус, обхватывая Джона за плечи и увлекая его за собой. — Пока кто-нибудь не попортил твою красоту. Мистрис Саттон, найдите нам какую-нибудь комнату.

Не слушая протестов Джона, Селия упросила хозяйку отвести их в небольшую комнатку с горящим камином.

— Давайте сюда, — позвала Селия Маркуса, смахивая со скамьи кучу тряпья.

Маркус решительно уложил Джона на скамью и выпрямился:

— Что бы она с тобой ни сделала дальше, приятель, ты это заслужил тем, что полез в эту свару.

— Полностью с вами согласна, — подтвердила Селия, опускаясь на колени рядом со скамьей и стараясь не замечать свирепый взгляд Джона. Страх, пережитый Селией, когда она увидела, как Джона ранили, все еще не отпускал ее, и руки заметно дрожали. — Разве обязательно надо было вступаться за этого полоумного Дарнли?

— К сожалению, это моя прямая обязанность, — выдавил Джон. — Будь моя воля, я для него и пальцем бы не пошевелил.

— Но зачем? — Селия осторожно, словно боясь, что он как волк бросится на нее и укусит, закатала на его раненой ноге разорванные бриджи. — Зачем вообще нужно его защищать?

Джон вцепился пальцами в край скамьи, но не отдернул ногу.

— Дарнли не должен прибыть в Шотландию по частям, — прошипел он.

— Непонятно только, ради чего, — пробормотала Селия. Она внимательно осмотрела кровоточащую рану, стараясь не задерживать взгляд на гладкой теплой коже, по-мужски покрытой жесткими волосками. — Не думаю, что мы много потеряем, если кто-то в самом деле выведет его из игры.

Джон переглянулся с Маркусом за ее спиной.

— К сожалению, не мы принимаем решение, — беззаботно пожал плечами Маркус.

— Пока что, — добавил Джон.

Селия не была настроена вникать в подоплеку их высказываний. Ей нисколько не хотелось углубляться в личные дела королевы и ее родни. У нее хватало и своих забот. Например, изо всех сил не обращать внимания на то, что происходило с ней, когда она рядом с Джоном. Она вздохнула с облегчением, когда служанка принесла ей дорожную сумку. Селия открыла ее и выудила оттуда бальзам и травяную настойку, предусмотрительно захваченные в дорогу. Когда она поставила флаконы на пол, Маркус заявил:

— Оставляю друга вашим заботам, мистрис Саттон. Уверен, что теперь с ним все будет в порядке.

Поклонившись, он повернулся на каблуках и вышел, затворив дверь. Одно мгновение Селия слышала звуки спора, доносившиеся из общего зала, брань, крики хозяйки, требовавшей заплатить за разбитую посуду. Потом снова наступила тишина, и Селия осталась наедине с Джоном в освещенной пламенем камина комнатке, полной таинственных колеблющихся теней.

Она закусила губу, силясь подавить нервную дрожь. сучок пропорол Джону ногу от паха до колена, оставив длинный порез. Кровь почти остановилась, свернулась по краям раны, только слабо сочилась из середины. Селия чувствовала ее острый медный запах, но теперь вид крови не заставит ее лишиться чувств. У нее было время закалиться.

Но вот запах Джона… От него у нее кружилась голова. Замша, вино, пряный аромат мыла, пот… мужской мускусный дух. Пьянящий, соблазнительный. С этими запахами к ней с новой силой вернулись воспоминания о том, как когда-то они с Джоном были настолько близки, насколько бывают близки мужчина и женщина…

Селия отодвинулась от него на более безопасное расстояние, села на корточки и, еще покопавшись в сумке, достала чистую салфетку, обильно смочив ее лавандовой водой.

— В рану попали занозы, — сказала она. — Придется вынуть их, а уж потом перевязать.

Он сильнее сжал края скамьи. Она увидела, что его костяшки разбиты — видно, противникам досталось больше, чем ему. Но все могло кончиться куда хуже. Что, если бы сучок вонзился выше?

— Тебе еще повезло. — Селия решительно стиснула зубы и, наклонившись, промокнула края раны салфеткой. Мышцы его ноги напряглись, но он не издал ни звука. — Чуточку повыше, и все придворные дамы погрузились бы в траур.

Он хохотнул:

— А ты бы расстроилась, Селия?

— Вот уж нет, — едко возразила она. — Я бы возликовала — славя спасение женщин.

— Не верю.

Он оторвал от скамьи руку и протянул к ней. Она ощутила легкое прикосновение его пальцев к выбившейся из прически во время возни пряди волос. Ласкающим движением он провел по ней рукой. Селия сжала зубы, решив не отстраняться, не показывать ему, что его прикосновения лишают ее сил, напоминают о вещах, о которых лучше забыть — как некогда он был ей необычайно дорог…

— Я уверен, что ты помнишь, как можно сделать много всякого чудесного, — прошептал он, — даже руками, языком…

Селия плотно прижала салфетку к ране, и Джон с шипением выпрямился. Он убрал руку от ее волос.

— Надо закончить с этим поскорее, — спокойно сказала она, — если ты не хочешь получить нагноение и лишиться ноги. И кое-чего еще.